Читать книгу - "Тест на верность - Наталья Аверкиева"

— Катану носят в зависимости от намерений, — объясняла я. — Вот если у меня все хорошо и я не собираюсь никому рубить головы, то повешу ее на правый бок, потому что так ее тяжелее вытащить. А вот если я не в настроении, то катана будет висеть на левой стороне.

Ахмед рассмеялся.

Собаки играли друг с другом, возились. Мартин нападал на Малыша, по-детски подпрыгивая, порыкивал и озорно крутился вокруг нас, путая наши ноги в поводках. Малыш покусывал его за тоненькие жилистые лапы, торчащие из «рукавов» комбинезона, заставляя пританцовывать и крутить задом. Мы с Ахмедом смеялись, постоянно распутывая наши поводки.

На улице уже стемнело, а мы так и не нашли никаких объявлений. Честно говоря, я расстроилась. Казалось, что вот они, хозяева, так близко, что Малыш вернется сегодня в семью, домой, уйдет с холодной лестницы на любимую теплую подстилку. Ведь это так здорово вернуться домой.

— Мы почти дошли до Олимпийской деревни, — Ахмед смотрел на раскинувшийся впереди жилой квартал, окруженный металлическим забором. — Надо домой выбираться. По-моему, вон туда Мичуринский проспект. Сядем на автобус или маршрутку и доедем до дома. Тут по прямой. Устала?

Я качнула головой. Мартин был грязный по самые уши. Малыш повалил его в грязь и с вожделением трепал за глотку. Доберман отчаянно дрыгал лапами и изворачивался. Но тушку питбуля просто так с себя не скинешь.

— Зато Малыш нагулялся. Я последние два дня занята была, на улицу его выводила только утром и вечером, он засиделся у своей батареи.

— Оно и видно, — ухмыльнулся парень, с любовью наблюдая за возней собак. — Знаешь, если не найдем хозяев, то я его себе заберу. Хороший пес. Среди питбулей редко таких встретишь. Они в массе своей любят быть единственными, главными, а этот общительный такой. Забавный, добрый очень. Попробуем завтра поискать в противоположной стороне, и если не найдем никого, то будет у Малыша новый хозяин.

— А я? — тут же обиделась я.

— А ты будешь к нам в гости приходить. Будешь ведь?

— Не знаю… не знаю, — протянула я, кокетливо закусывая губку и хлопая ресничками. Совсем как Настя.

— Будешь, — довольно улыбался Ахмед.

— Давай в магазин зайдем. Хочется купить что-нибудь нездорового.

— Например?

— Ну… Булку… Можно еще молока взять пару пакетиков. Будет не то ужин, не то полдник.

— Господи, что же ты не сказала, что проголодалась. Смотри, вон какой-то торговый центр. Там наверняка есть кафешки.

— Нас с собаками туда не пустят. Тем более с такими грязными.

— Н-да… Придумаем что-нибудь.

Под словами «придумаем что-нибудь» подразумевалось, что я буду стоять с двумя собаками у входа в торговый центр, а Ахмед пойдет в магазин за булочками. А все потому, что я отказалась брать у него деньги, обещая расплатиться своими. Мартин топтался с одной стороны, Малыш — с другой, а я пританцовывала от холода — кроссовки немного протекли, и из-за этого ноги мерзли. Надо доставать зимние сапоги. Они у меня клёвые, фирменные. В них и на морозе не холодно.

Прошло минут пятнадцать, а Ахмед так и не появился. Мы уже играли с собаками в «Наступалки»: я пыталась «наступить» им на лапы, они не давали мне этого сделать, убирали их, покусывали меня за кроссовки и смешно поскуливали-потявкивали. Нос и щеки все сильнее начинало щипать морозом, изо рта пошел пар. Как бы пит не простудился, он же без моего свитера гуляет. Да и Мартин, должно быть, промок, Малыш всего его извозил.

— Где же твой хозяин, а? — требовала я ответа у добермана. — Что же он нас совсем не любит, а? Холодно же как, а…

В дверях появился Ахмед с пакетом и кульком, который он нежно прижимал к груди. За ним шла женщина и девочка лет шести.

— Мартин, — позвал пса. Доберман радостно затанцевал и дернул к хозяину. Я отпустила поводок. Малыш повернулся на голос, завилял хвостом.

— Мама! — донеслось до моего слуха. Краем глаза я заметила, что ребенок показывает на нас пальцем.

И тут Малыш взвизгнул и рванул к женщине. Да с такой силой, что вырвал поводок. Я поскользнулась и рухнула в лужу на живот, пронзительно крича всего одно слово:

— СТОЯТЬ!!!

Женщина и девочка замерли. Мать как-то нелепо попыталась прикрыть ребенка пакетом. В моей голове мелькали картинки, как собака бросается на них, рвет и кусает. Я мгновенно вспомнила, что питбуля невозможно оттащить, что его челюсти способны запросто перекусить тонкие кости девочки.

— СТОЯТЬ!!! — орал Ахмед, метнувшись в сторону, стараясь перехватить собаку и не дать добраться до перепуганных людей. Малыш ловко проскочил между ним и дверью. И… прыгнул на женщину.

Я зажмурилась на мгновение, понимая, что это конец… Укусы этой собаки могут быть смертельными. Мы не сможем его ни оттащить, ни отогнать. Пронзительный, истошный вопль привел меня в чувства. Я, как пружина, подорвалась с земли и в несколько шагов оказалась рядом с собакой, готовая отбивать женщину и ребенка ценой собственного здоровья и, возможно, жизни.

Они плакали. Малыш орал в голос, неистово крутил хвостом, извивался всем телом и лез лизаться. Девчонка повисла у него на шее, едва ли не легла на спину, тыкалась лицом в открытую пасть, стараясь поцеловать в щеку. Женщина пыталась поймать голову собаки. Когда это у нее получалось, она расцеловывала широкий лоб и черный нос и рыдала. Пакет валялся на полу в грязи. Из него выкатился багет и кусок сыра.

— Сэм, Сэм, Сэмушка, — приговаривала она.

От звука собственного имени Малыш впадал в экстаз и начинал верещать еще громче, рискуя вывалиться из собственной шкурки.

Я растерянно посмотрела на Ахмеда. Тот тоже стоял без кулька и пакета (они валялись на полу у камеры хранения). В руках сжимал конец поводка, с которого капала снежно-песочная жижа. Мартин скакал вокруг и звонко лаял, радуясь новой прикольной игре. Люди старательно нас обходили.

— Отлично выглядишь, — улыбнулся мне Ахмед и поднял большой палец вверх.

С меня текла грязь от самого подбородка. Я расхохоталась, а по щекам быстро бежали слезы.

Собаку удалось успокоить только минут через десять. Сэм натурально сходил с ума. Он, как ненормальный, нарезал вокруг нас круги, скакал, гавкал и пытался запрыгнуть на Алену — так представилась женщина. К нему лез Мартин, заигрывал, но тот лишь огрызался и продолжал беситься дальше. Мы отошли подальше от входа, чтобы не пугать прохожих, предоставив ему возможность справиться с собственными эмоциями.

— Я прошу вас, — умоляюще произнесла Алена. — Мы приготовили деньги… вознаграждение… У меня с собой нет, давайте зайдем к нам. Мы вон в том доме живем. — Она махнула на высотку. — Я вас чаем угощу. Вы же совсем промокли. Пожалуйста, пойдемте к нам.

— Мне не нужны деньги, — улыбалась я. — Просто, понимаете, у меня тоже собака… пекинес… Лорд… Если бы он потерялся, я бы была счастлива узнать, что кто-то добрый помог ему. Простите, мне правда не нужны деньги.