Читать книгу - "Идеальный друг - Мартин Сутер"

– Ты не видела Норину?

При виде его Регула, кажется, растерялась.

– Она еще в доме.

Через веранду можно было попасть в некое подобие зимнего сада, заставленного мебелью, не предназначенной для съемок. Из одной двери, обе створки которой были распахнуты, лился запах ладана. Клубы благоуханного дыма выплыли из дома и зависли под потолком зимнего сада.

Фабио вошел в дом. Салон с рядами стульев, напоминавший лекционный зал, был погружен в полутьму. Повсюду стояли прожектора, юпитеры, штативы. Перед алтарем, в центре коего возвышалась статуэтка огромной мухи, была установлена кинокамера. Повсюду пылали свечи. Пламя каждой свечи окружал ореол дыма, выдуваемого из двух размещенных у стен дымовых машин. Какой-то молодой человек разгонял его теперь пластиковым веером.

Норина с гасильником в руке обходила салон, одну за другой гася свечи. Она настолько углубилась в это занятие, что не заметила появления Фабио. Сосредоточенно накрыв пламя латунным колпачком, она ждала, пока оно задохнется. Тонкий дымок от огарка поднимался к потолку, а Норина переходила к следующей свечке.

Каждый раз, когда гасла очередная свеча, лицо Норины изменялось, контуры становились мягче, оттенки – глубже. Она казалась юной и набожной, как те девочки с освященными свечами, на которых он тайно засматривался во время своего первого причастия.

Наверное, она почувствовала его взгляд, потому что внезапно обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Прошла целая секунда, прежде чем она молча покачала головой.

Фабио подошел к ней. Она снова повернулась к свечам, продолжая гасить их одну за другой.

– Чертовы самолеты, – сказал Фабио.

– Сегодня это уже в четвертый раз, – простонала Норина. – Обычно они никогда здесь не летают.

Теперь он стоял совсем близко к ней.

– В каких мы теперь отношениях? Обменяемся поцелуем или ограничимся рукопожатием?

Но на это она не купилась.

– Как твои дела?

– Немного… странно. А твои?

– У меня все хорошо, – быстро ответила она.

Фабио кивнул. Молодой человек с пластиковым веером вышел из помещения.

– Похоже, я вел себя отвратительно. Понятия не имею, что на меня нашло.

– Я знаю. Ты все забыл.

– К сожалению, так оно и есть. С восьмого мая.

Норина превращала один огонек за другим в изящные столбики дыма.

– Зато я все отлично помню, Фабио.

– Теперь возникает вопрос, что хуже: помнить или забыть.

– Лучше всего, если каждый попытается сделать то, что ему больше по душе.

Несколько свечек еще горели. Лицо Норины все больше темнело.

– Может быть, это не так. Все-таки нам надо поговорить друг с другом. Мне кажется, это поможет нам обоим.

Норина погасила последнее пламя и стояла теперь, недвижимая и призрачная, у алтаря.

– Что ж, давай поговорим.

– Здесь?

Ему показалось, что она слабо кивнула.

– С чего начнем? С Марлен?

– С Фреди.

– Почему с него?

– Все началось с его появления.

– Что – все?

– Перемены в тебе.

– Значит, все дело в дурном влиянии Фреди. Кажется, Норина уловила его усмешку.

– Это не смешно. Фреди на тебя повлиял. Ты стал ему подражать.

– Я? Подражать Фреди? – Фабио расхохотался.

Норина сохраняла серьезность.

– Может быть, не только это. Но и это тоже. Ты пытался лавировать между миром Фреди и нашей жизнью. Вот в чем заключалась проблема. Дело даже не в Марлен. Она была всего лишь побочным явлением.

Чей-то голос позвал из-за двери:

– Норина! Тебя ищет Ренато!

– Скажи ему, я сейчас, – ответила она.

– И ты вышвырнула меня из-за какого-то побочного явления?

– Ты сказал, что уезжаешь на Женевское озеро писать репортаж, даже позвонил мне оттуда, а тебя видели в «Республике» с Марлен. Мы целую ночь выясняли отношения и помирились. А через пару дней я застаю тебя у нее дома, хотя ты мне сказал, что проводишь расследование.

Фабио смущенно молчал.

– И знаешь что? Мне пришлось расстаться с тобой не потому, что ты обманул меня спустя столь короткое время. Причина в том, что я позвонила ей и попросила тебя к телефону. Это означало, что я потеряла к тебе доверие. Я не могу жить с мужчиной, которому не доверяю.

Зажегся свет, и в салон ворвался какой-то человек в одежде повара.

– Норина! – яростно возопил он.

– Да?

– У нас по графику в пять обед. А сейчас уже четыре.

– А я здесь при чем, раз они там играют в войну? – Норина тоже нервничала.

– Но что же делать? Они разнесут мне павильон. Черт возьми!

Норина взорвалась.

– Импровизируй! – закричала она на него. – Черт бы тебя подрал!

Перед палаткой, где размещался буфет, толпилась странная компания в разных стадиях переодетости. Какой-то тягач, нагруженный старым хламом, загораживал подъезд к вилле. Фабио прождал целых четверть часа, прежде чем ему удалось сесть на свой велосипед и уехать.

Изнемогая от жары и бессилия, с трудом преодолев небольшой подъем на пути от озера к Амзельвег, он вернулся в квартиру Марлен. На небе собирались огромные тучи, подавая надежду на грозу.

Он принял холодный душ, переоделся во все свежее и уселся за письменный стол, разложив перед собой новую записную книжку и старый ежедневник.

Какое большое дело он расследовал? Сара говорила, что оно было связано с репортажем о машинистах.

Он вытащил из-под стола пакет «Бокс» с вещами, взятыми из редакции, и вывалил на стол его содержимое. Потом еще раз внимательно перечитал репортаж о машинистах, Похоже, с этим молодым парнем, которого звали Эрвин Штоль, он дал маху: уделил ему слишком много места и зациклился на его высказывании, что бросаться под поезд – свинство по отношению к машинисту. Под этим углом зрения он опрашивал и остальных респондентов. Сара права: это не самый лучший из его репортажей.

Среди принесенных из редакции вещей обнаружились несколько аудиокассет, в том числе одна с пометкой: «Э.Штоль». Фабио вставил ее в свой портативный магнитофон.

Раздался звонкий голос Штоля. Он говорил быстро и возбужденно, не давая Фабио сформулировать до конца обдуманные вопросы.

И Фабио сразу же все вспомнил. Трехкомнатная квартира где-то на окраине; на диване рядом с отцом уплетает печенье двухлетняя дочка Штоля; его жена и по совместительству консьержка, в джинсах и майке, завязанной узлом выше пупка, моет лестницу в подъезде; на стене постеры с портретами Вилли Нельсона, Джима Ривса, Стонвелла Джексона и прочих звезд группы «Нэшвил-саунд-кантри»; вытянутые, положенные одна на другую ноги Штоля в ковбойских сапогах «Лизард».