Читать книгу - "Дорога в рай - Роальд Даль"

Мысль понравилась мне.

— Какое количество „Суки“ у вас сейчас имеется в лаборатории? — спросил я.

— Ровно десять кубических сантиметров, — ответил Анри.

— А сколько требуется для одной дозы?

— В нашем эксперименте мы использовали один кубический сантиметр.

— Именно столько мне и нужно, — сказал я. — Один кубический сантиметр. Я возьму его домой. Вместе с набором затычек.

— Нет, — сказал Анри. — Не будем пока с этим шутить. Это слишком опасно.

— Это моя собственность, — сказал я. — То есть наполовину моя. Не забывайте о нашем соглашении.

В конце концов он вынужден был уступить, хотя ему очень этого не хотелось. Мы вернулись в лабораторию, вставили в нос затычки, и Анри отмерил ровно один кубический сантиметр „Суки“ в небольшой флакончик для духов. Запечатав пробку воском, он передал флакончик мне.

— Умоляю вас, будьте осторожны, — сказал он. — Быть может, это самое значительное научное открытие столетия, и с этим не следует шутить.

От Анри я поехал в мастерскую моего старого приятеля Марселя Броссоле. Марсель изобретал и сам делал миниатюрные точные инструменты, необходимые для научных целей. Он изготавливал для хирургов сердечные клапаны, синусовые узлы и еще что-то, что снижает внутричерепное давление у страдающих водянкой головного мозга.

— Я хочу, чтобы ты сделал капсулу, — сказал я Марселю, — в которую помещается ровно один кубический сантиметр жидкости. К этой маленькой капсуле должен быть подсоединен часовой механизм, с помощью которого можно будет расколоть капсулу и высвободить жидкость в заранее определенное время. Все устройство должно иметь не больше полдюйма в длину и полдюйма в толщину. Чем меньше, тем лучше. Можешь с этим справиться?

— Запросто, — ответил Марсель. — Тонкая пластмассовая капсула, маленький кусочек бритвенного лезвия, пружина, направляющая лезвие, и обыкновенное устройство вроде будильника типа очень маленьких дамских часиков. Капсула будет чем-то заполняться?

— Да. Сделай так, чтобы я сам смог заполнить ее и плотно закрыть. Недели на все хватит?

— Почему бы и нет? — сказал Марсель. — Дело нехитрое.

Следующее утро принесло печальные известия. Симона, эта развратная потаскушка, едва явившись в лабораторию, видимо, опрыскала себя всем оставшимся запасом „Суки“, то есть более чем девятью кубическими сантиметрами смеси! Затем подкралась к Анри, который уселся за стол, чтобы привести в порядок свои записи, и притаилась за его спиной.

Мне не нужно вам рассказывать, что было дальше. А самое скверное, что глупая девчонка позабыла о том, что у Анри больное сердце. Поэтому, когда молекулы добрались до него, у бедняги мало было шансов на успех. Не прошло и минуты, как он был мертв, пал, как говорят, в бою, вот и делу конец.

Эта чертова женщина могла хотя бы подождать, пока он запишет формулу. Как бы там ни было, Анри не оставил ни единой записи. После того как вынесли его тело, я обыскал всю лабораторию, но ничего не нашел. Поэтому я преисполнился еще большей решимости с толком использовать единственный оставшийся в мире кубический сантиметр „Суки“.

Через неделю я забрал у Марселя Броссоле замечательно исполненное маленькое устройство. Часовой механизм состоял из самых крошечных часиков, которые я когда-либо видел, и это вместе с капсулой и всеми другими частями было заключено в алюминиевую пластину размером в три восьмых квадратного дюйма. Марсель показал мне, как нужно заполнять и запечатывать капсулу и устанавливать счетчик времени. Я поблагодарил его и расплатился с ним.

После этого я тотчас же отправился в Нью-Йорк. Прибыв туда в три часа дня, я принял ванну, побрился и заказал в номер бутылку „Гленливета“ и лед. Почувствовав себя свежо и бодро, я надел халат, налил добрую порцию своего любимого виски и устроился в глубоком кресле с утренним выпуском „Нью-Йорк таймс“. Окна моего номера выходили на Центральный парк, и сквозь открытое окно я слышал гул уличного движения и гудки таксистов на Сентрал-парк-саут. Неожиданно мое внимание привлек мелкий заголовок на первой полосе. Он гласил: „Президент выступит сегодня вечером по телевидению“. Дальше я прочел:

„Ожидается, что президент сделает важное заявление по вопросу внешней политики в ходе своего выступления сегодня вечером во время обеда, устраиваемого в его честь Дочерьми американской революции в банкетном зале „Уолдорф-Астории“…“

Вот так удача!

Такого случая я приготовился ждать в Нью-Йорке много недель. Президент Соединенных Штатов не часто появляется на телевидении в окружении женщин. А именно это мне и было нужно. Это был необычайно жуликоватый тип. Он не раз попадал в дерьмо, и от него всегда дурно пахло. Однако он всякий раз умудрялся убедить людей в том, что запах исходит от кого-то другого, но никак не от него. Поэтому, по моим расчетам, должно было произойти следующее. Человеку, насилующему женщину на глазах у двадцати миллионов телезрителей, будет трудновато повернуть все так, будто он этого не делал.

Дальше я прочитал следующее:

„Президент будет говорить приблизительно двадцать минут, начиная с девяти вечера, и его речь будет транслироваться всеми главными телевизионными компаниями. Его представит миссис Эльвира Понсонби, исполняющая обязанности президента Дочерей американской революции. В интервью, которое миссис Понсонби дала в своем номере в „Уолдорф Тауэрс“, она сказала…“

Прекрасно! Миссис Понсонби будет сидеть справа от Президента. Ровно в десять минут десятого, когда Президент разойдется и половина населения Соединенных Штатов будет смотреть на него, маленькая капсула, незаметно упрятанная в районе груди миссис Понсонби, лопнет, и полсантиметра „Суки“ вытечет на парчовую ткань ее вечернего платья. Президент поднимет голову и начнет принюхиваться, при этом ноздри его расширятся и он захрапит, точно жеребец, а потом набросится на миссис Понсонби. Она окажется на банкетном столе, и Президент запрыгнет на нее, а шарлотка и слоеный пирог с фруктовой начинкой полетят в разные стороны.

Я откинулся в кресле и прикрыл глаза, смакуя эту прелестную сцену. Я увидел заголовки, которые появятся в газетах на следующее утро:

ЛУЧШЕЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТА

ПРЕЗИДЕНТСКИЕ СЕКРЕТЫ СТАНОВЯТСЯ ШИРОКО ИЗВЕСТНЫМИ

ПРЕЗИДЕНТ ТОРЖЕСТВЕННО ОТКРЫВАЕТ ПОРНОТЕЛЕВИДЕНИЕ и так далее.

На следующий день он будет обвинен в совершении тяжкого преступления, а я тихонько покину Нью-Йорк и отправлюсь в Париж. Подумать только, да ведь я уже завтра уеду!

Я посмотрел на часы. Было почти четыре часа. Я не спеша оделся. Спустившись на лифте в главный вестибюль, я прошел пешком до Мэдисон-авеню. Где-то около Шестьдесят второй улицы я нашел хороший цветочный магазин. Там я купил корсажный букет из трех огромных орхидей. Орхидеи были в белых и розовато-лиловых пятнах. Это мне показалось особенно вульгарным. Таковой, без сомнения, была и миссис Эльвира Понсонби. Цветы мне упаковали в красивую коробку, которую завязали золоченой тесьмой. После этого я отправился назад в „Плазу“ с коробкой в руках и поднялся в свой номер.