Читать книгу - "Главные вещи - Юрий Серов"

В напарники Мише достался опытный и весёлый мастер Антон. Обладатель зычного баса, знаток миллиона шуток и анекдотов имел прозвище «Золотые руки», причём оправдывал его на все сто процентов. Какую бы деталь он ни изготавливал, получалась она ладной и точной, как на чертеже. С Мишей Антон по секрету поделился, что давно должен был стать старшим, но «Петрович не ставит, потому что ржу много». Но работал Антон сильно, норму в полдня укладывал, а потом другим помогал, за это и уважали его ребята.

После смены мылись в душе. Смывали пот, пыль и стружку горячими струями, а после снова пили чай, курили в форточку и смеялись. Конфликтов и повышенного тона Миша не заметил. В цехе царили мир и дружба.

Вечером мужчина приготовил себе ужин, втиснулся за столик, поел и улегся смотреть телевизор. Хотелось налить рюмашку, снять стресс, но Миша понимал, что это шаг назад, туда, в дворницкую жизнь. В холод и мороз, в непросыхающие пьянки. Крепясь, он заливал желание горячим чаем, бегал на кухню курить и пытался вникнуть, что говорит ящик. Последний раз мужчина смотрел телевизор лет пять назад, и с той поры не видел ни одного фильма и ни одной передачи. За пятилетку ТВ шагнуло на серьёзный уровень, и Миша с интересом любовался на западные клипы, в которых танцевали полуобнажённые девушки и читали стихи бандитского вида парни. На другом канале показывали фильм о мошенниках, взламывающих через интернет целые банки, – ничего подобного мужчина не видел никогда: чтобы вот так в открытую, по телевизору – и такое…

Постепенно всё налаживалось. Пятидневная рабочая неделя сменялась двумя выходными, которые Миша проводил за книгами, обнаружив, что не только телевидение, но и литература изменилась до неузнаваемости, приобрела многое от Америки и Европы и утратила начисто русские корни. С упоением мужчина читал о похождениях футбольных фанатов в Шотландии, о драках, которые они устраивали между враждующими группировками у стадионов и в барах, причём дрались до упоения, отстаивая интересы любимого клуба; блуждал по чужим галактикам и воевал с иноземными монстрами и пришельцами, стреляя и прячась в катакомбах, заброшенных шахтах и московском метро; переживал психологические драмы, литрами пил чай и обильно потел, борясь с желанием выпить.

Когда срок алкогольного воздержания достиг двух недель, Миша начал ощущать, что болезнь отпускает. Перестали трястись руки, голова по утрам не болела, да и вообще не болела, а в зеркале впервые за несколько лет мужчина заметил не побитого жизнью ханурика, а вполне пристойного грустного человека, пусть и обросшего щетиной, но довольно симпатичного. Конечно, годы возлияний дали своё: опухшее лицо, мешки под глазами и разбитый гастритом желудок, но выглядел Миша ещё крепко, хотя недавно отпраздновал сороковник.

Сейчас, оглядываясь назад, на пятнадцать или двадцать лет, потраченные впустую и спущенные в унитаз, он скрипел зубами и хотел разрыдаться, сознавая, что не жил, а существовал. Пил в кабаках и на улицах, баловался травкой, косил от армии, но загремел и продолжил куролесить, дрался с дедами и сослуживцами, получив авторитет, зажигал по полной программе, но армия закончилась, а гражданка оказалась суровой и неприветливой и ударила по самолюбию. Россию делили на части бандиты, а ненадёжный и буйный Миша с позором был изгнан из группировки и осел в Новом Уральске. Поступил в училище на столяра, с грехом пополам закончил и снова пустился в тяжкие. Ездил на север, зарабатывал огромные деньги и просаживал их по возвращении домой, уезжал заново и не мог остановиться. Были времена, и мужчина остепенялся, клятвенно обещал бросить, выдерживал два-три дня и падал в болото. Так летели год за годом в чужих домах, в чужих постелях и с чужими людьми, пока не подвернулась неприбыльная и тяжёлая работа дворника в компании Павла Андреевича, где Миша остался на пять лет и смог взять себя в руки. Пил, но не прогуливал, да и комнатку выдали. На еду и водку хватало, а семью заводить было не с кем: никто не хотел мучиться с ничтожным пьяным мужиком, когда вокруг полно нормальных, семейных и сильных духом.

Теперь о семье Миша не задумывался. Пошёл пятый десяток, своего жилья не было, а жить с женой и детьми на съёмной квартире мужчина считал кощунством. Что за радость, когда твои отпрыски не имеют родного угла, а папка не может им его обеспечить. Если уж в молодости не получилось, то лучше и не рисковать. Проще мучиться одному, чем вот так. Миша и мучился, предпочитая одиночество.

С приходом весны бывший дворник полностью освоился с профессией столяра. Изготавливал отменные столы и стулья, начал оставаться после работы и делать частные заказы: для директора, для менеджеров. Помогал Антон Золотые руки, с февраля ставший-таки старшим мастером, они сидели в цехе допоздна, разговаривали и делили всё пополам. Заказов было много, но это помогало отвлечься от всего: от дурных мыслей, от пьянок, от стресса и депрессии, от мрачного состояния. В выходные Миша выбирался в парк, бродил по цветущему саду, дышал свежим воздухом и подолгу сидел у озера, наслаждаясь неспешным плаванием уток, кормил птиц батоном, а душа ощущала спокойствие, то потерянное двадцать лет назад спокойствие.

3

К лету заказы стали приносить ощутимый доход. Появились серьёзные деньги, которые Миша за ненадобностью откладывал на банковский счёт. За два месяца скопилась приличная сумма на отечественную машину, но прав у мужчины не было, да и авто казалось ненужным металлоломом, хотя ещё зимой он восторгался чёрными джипами и прочими иномарками. Однако время прошло, характер постальнел, и приоритеты поменялись в другую сторону. Замечтал Миша о собственной квартире, пусть и однокомнатной, но своей. На двушку он бы не набрал, а вот однушку вполне осиливал.

Как-то, проходя мимо здания администрации, знаменитого зеркальными стенами, мужчина остановился, глянул на отражение и ужаснулся: перед ним стоял пятидесятилетний старик, непричёсанный, с щетиной, в давнишних брюках и истоптанных башмаках, стоял и пытался узнать себя. Впервые в жизни Миша застыдился внешнего вида, побежал и прятал от прохожих глаза, понимая, что выглядит как пенсионер. Тем же вечером мужчина сходил в парикмахерскую, приобрёл станок с пятью лезвиями и купил стильный летний костюм, примерил обновку и почувствовал себя человеком. Такой Миша мог позволить себе мечтать о квартире.

В сентябре он познакомился с красивой женщиной Диной, вдовой военного офицера. Гуляя по парку, усыпанному жёлтой и красной листвой, Миша разговорился с приятной дамой в светлом плаще, предложил сходить в кафе и через полчаса они отогревались в «Шоколадке» горячим какао и бисквитными пирожными. Мужчина, давно забывший о женском внимании, болтал без умолку, Дина таинственно улыбалась, вставляла иногда реплики, поддерживая беседу, а после рассказала о себе. Миша узнал, что у неё десятилетний сын, в свободное время занимающийся футболом, шотландская вислоухая кошка, а муж разбился в авиакатастрофе.

– В том рейсе, помните, «Москва-Пермь», когда сто с лишним человек погибли, – сказала она. – Сопровождал кого-то в командировке. И с тех пор я одна. Ну не в смысле одна, сын-то есть, но надёжного плеча не осталось.

Миша задумался, а смог бы он стать надёжным плечом для Дины, да и для её ребёнка, но не нашёл ответа на свой вопрос. Точнее, ответ напрашивался, причём не тот, какой хотелось бы услышать, поэтому тему быстренько сменили, а потом женщина собралась домой. Миша проводил её до автобусной остановки, попрощался, понимая, что больше никогда её не увидит, и уныло побрёл в общежитие.