Читать книгу - "Восемнадцать часов дурдома - Владислав Картавцев"

– То, что Вы умеете тыкать членом куда ни попадя, вовсе не означает, что Вы сдадите экзамен по военно-полевой хирургии! Это я Вам обещаю!

Среди прочих не остались обделенными и офтальмология, и оториноларингология, и пропедевтика внутренних болезней, и медицинская реабилитация, и биопсийно-секционный курс, и клиническая аллергология и иммунология, и общественное здоровье и здравоохранение, и даже радиационная медицина.

Зато Андрею профессор пожал руку и обещал замолвить словечко перед деканом насчет него – как доказавшего в боях свою преданность и профессионализм. Стоит ли говорить, что после такого конфуза проштрафившиеся студенты шарахались от колхозниц, как черт от ладана, и те всем скопом насели на Андрея – как на еще неохваченного.

Прямо после ужина в местной колхозной столовой вечером сего же дня девушки взяли Андрея в оборот, выставив ультиматум: либо каждую ночь – новая в порядке жребия, либо работа сутки через трое, но со всеми сразу. Конечно, по молодости лет Андрея бил энтузиазм, но животное чувство самосохранения взяло верх, и он остановился на первом варианте, логично предположив, что только так сможет дотянуть до момента окончания уборочной страды.

Когда в конце месяца студенческий отряд уехал обратно в Москву, Андрея провожали всем селом. В числе его амурных побед числились: Аксинья, Борислава, Василиса, Голуба, Дарья, Евпраксия, Желя, Забава, Исидора, Капитолина, Любомила, Мавра, Нимфодора, Олеонелла, Пульхерия, Руфь, Сбыслава, Таисия, Ульяна, Фотинья, Чеслава, Эдита, Юнона и Ядвига.

Андрей увозил с собой в Москву не только приятные воспоминания, но и общее цветное фото 30 на 45 см. с автографами колхозниц. Немедленно после возвращения в столицу он купил подходящую рамку, и фотография заняла подобающее ей место на рабочем столе Андрея у него в квартире. А интересующимся он всегда отвечал, что на фото – женский истребительный танковый батальон и он – инструктор, подготовивший девушек для проведения подрывных операций в глубоком вражеском тылу.

Целый месяц Андрей пытался избавиться от ледяного страха быть побитым внезапно протрезвевшими мужьями – искомый страх за время колхозного существования пропитал его насквозь. Андрей даже подумывал обратиться за помощью к психологу, но потом стиснул зубы и дал себе слово, что сам справится. А поскольку клин клином вышибают, он решил перевести всё в смех, для чего как-то вечером сел и написал поэму под названием «Колхозные вечера».

Не слышны в саду даже шорохи,

Все здесь замерло до утра!

Если б знали вы, как мне дороги

Те колхозные вечера!

В понедельник – Аксинья,

Почти совсем не синяя,

Почти совсем трезвая,

Умелая и резвая.

Во вторник – Борислава,

По колхозу о ней идет слава —

Умелица, бывшая сиделица,

Горяча – особенно после строгача!

В среду – Василиса

С лицом хитрым, как у лиса,

С короткими седыми волосами,

С раскосыми игривыми глазами.

В четверг – Голуба,

Умела, люба!

Пришла в валенках,

Ушла распаренная.

В пятницу – Дарья,

Не шути – ударит!

Кулаки, как молот,

А в глазах – холод!

В субботу – Евпраксия,

Смешливая, не плакса,

Любит так и вот так,

Да только не лезет никак!

В воскресенье – Желя

С запахом «Шанели».

Сама в шинели

От мужа офицера.

В понедельник – Забава,

До ласки справна,

До любви охоча,

Домогалась всю ночь!

Во вторник – Исидора,

Ох и баба вздорна,

Ох и баба с перцем —

Ни души, ни сердца!

В среду – Капитолина,

Откопалась из нафталина,

А все туда же —

На старости лет поддалась половой блажи!

В четверг – Любомила,

Страшнее крокодила,

Зато без зубов —

Без коренных и клыков!

В пятницу – Мавра,

Родственница Ставра —

Кучера колхоза,

Монополиста по навозу.

В субботу – Нимфадора —

Кувыркается на сене здорово.

Одно плохо —

Иголки колют в жопу!

В воскресенье – Олеонелла.

За ночь со мной на десять кило похудела

И стала всего сто двадцать,

Отработал – не к чему придраться!

В понедельник – Пульхерия,

Попыталась разобраться, могу ли я,

Оказалось – могу!

От страсти чуть не удавила меня в стогу!

Во вторник – Руфь,

Судить не берусь

Строго,

Оказалась почти недотрога!

В среду – Сбыслава,

Настойчива, упряма,

Выпила все соки,

Едва не помер – не могу больше, увольте!

В четверг – Таисия,

Скорострельная, быстрая,

С такими скоростями —

Присматривать за малолетними поросями!

В пятницу – Ульяна,

Настолько была пьяная,

Что всю ночь проспала,

И я рядом – слава Аллах!

В субботу – Фотинья,

Настоящая скотина,

Заставляла ходить по спине голышом,

Угрожала ножом, в общем, чувствовал себя полным козлом.

В воскресенье – Чеслава,

Почет ей и слава,

Успокоила после Фотиньи —

Настоящей скотины!

В понедельник Эдита,

Пришла сердита —

Муж не пускал,

Мужа избила – и ко мне на сеновал!

Во вторник – Юнона,

Прозрачная, тощая до звона,

Покормил булкой, положил спать,

Уснул рядом, слава Аллах опять!

В среду Ядвига,

Так ягодицами двигала,

Что истратил все, что имел,

Переступил и вышел за предел —

Памятуя, что завтра четверг,

А значит, прощай колхоз-миллионер!

Андрей трудился несколько дней – подходящая рифма все никак не шла в голову, зато когда закончил, остался очень доволен. Страхи покинули его сами собой, и он с непередаваемым чувством облегчения закинул фотографию на антресоли, где ее вскоре съели крысы – да и бог с ней!

* * *

– Да, интересно, какая же она? А вдруг еще и с гешефтом, в смысле, если папа богатый, вдруг чего-нибудь перепадет? – Андрей вспомнил Крамарова и его: «Куплю пиджак с отливом – и в Ялту!», громко фыркнул и не менее громко чихнул. – И почему всегда так: если девушка прекрасна телом, то нет ничего за душой, а если прекрасна делом, то страшна, что Квазимодо твой?