Читать книгу - "Трансатлантика - Колум Маккэнн"

Вытряхнуть Америку из акцента ему не удалось.

– Для янки, сэр, безусловно.

Отъезжая от дилижанса, сестры Дженнингс улыбались. Он поскакал было вперед, но сестры лучше сидели верхом; просквозили мимо, подгоняя его.

За городом в воздухе вились дымные ленточки. Поразительно, что ирландская беднота живет под землей. С дороги Дагласс видел хижины из торфа, хвороста и травяных куч. Поля крошечные. Изгородь на изгороди. Подчас каменные стенки. От детей почти ничего не осталось. Призраки. Кое-кто гол по пояс. У многих на лицах язвы. Все босы. Под кожей проступает несущая конструкция. Костлявые огрызки жизни.

Он мыслями обратился к Дублину, к мальчугану, что прижимался к его плечу. Как будто давным-давно это было. Люди больше не пугали его. Не то чтобы он стал неуязвим – скорее, понимал, что ему не причинят вреда. Вот если бы эта дорога влилась в дорогу на Балтимор, на Филадельфию или Бостон – интересно, как по пути перетекали бы друг в друга народы.

Теперь он хотел отыскать Лили, взаправду пожелать ей благополучия. Пришпорил коня. На дороге они видели силуэты, тени, но Лили среди них не было.

В деревеньках дождь сдерживал любопытство. Выехали в красоту промокших полей. Стук копыт – точно револьверные выстрелы. В небе повисла радуга. Придержали коней под лещиной, где кто-то соорудил низкую скамью. Изабел развернула сэндвичи, из седельной сумки достала флягу с чаем. Даже чашки прихватила. Ее сестры уселись на скамью. Они удачно сочетались с Изабел: красивее, тише, словно некий странный закон велел им ее уравновешивать. Дерзкое приключение, согласились сестры, но дальше ехать не стоит. Близится обеденный час. Теперь они ни за что не найдут Лили.

– Времени полно, – сказала Изабел. – Еще рано.

– У Изабел своя голова на плечах. К несчастью, сестра потеряла ее несколько лет назад.

– До Кова десять миль. И десять обратно, – сказала Хелен.

– Мы не успеем дотемна.

– Ах, прошу вас, поедемте.

На дороге теснились дилижансы и двуколки, нагруженные сундуками. Целые семьи неотрывно смотрели в даль. Детей кутали в замызганные клочья одеял. Скрипели дышла. Коляски раскачивались в колеях. Лошади, похоже, обречены на бойню. Их пригибал к земле непосильный труд – держаться дороги.

Сестры Дженнингс галопом помчались к западу, затем к югу. Так, пояснила Шарлотта, покрасивее, да и потише. Дорога блуждала и юлила. И по-прежнему вокруг были семьи, и все направлялись на юг, сбегались ручейками.

Тщетно они расспрашивали, не видал ли кто молодую служанку Чем ближе к морю, тем гуще на дороге толпа отъезжающих. Под изгородями торговцы устроили лотки. Семьи распродавали последние пожитки. Пробираясь в толпе, Дагласс и сестры придерживали лошадей. На продажу все что угодно. Скрипки, чернильницы, горшки, шляпы, рубахи. На кустах развешены картины. На деревьях болтаются шторы. Куски ткани с полумесяцами – кричащие цвета от времени поблекли. Прелестное шелковое платье, расшитое тонкой золотой тесьмой, грустно повисло на сиденье двуколки.

Они продирались сквозь толпу, к утесам над гаванью.

Появился какой-то человек. На плечах нес два щита, связанные бечевками. На щитах – расценки на проезд до Бостона, Нью-Йорка, Ньюфаундленда. Человек певуче выкрикивал цены. Ребятня цапала его за карманы. Человек отмахивался.

Толпа так сгустилась, что пришлось спешиться и вести лошадей в поводу.

В толпе бродил молодой священник, искал болезных. Соборовать. На ходу перебирал четки. Глянул на Дагласса. Они в жизни не встречались, но на краткий миг обоим померещилось, будто они узнали друг друга, и оба остановились, открыли было рты, но ни звука не раздалось, и слова их не связали.

Священник шагнул прочь, под нависшие зеленые ветви, где безвольно повисла детская одежонка.

– Отче, – произнесла Изабел. – Простите, отче.

Священник обернулся, подошел. Глаза огромные, усталые. Четки туго намотаны на пальцы. Лицо заострилось. В голосе горечь. Нет, сказал он, я не видал никого похожего на эту вашу Лили. Носком ботинка он поковырял землю, будто надеялся отыскать Лили там. Отвернулся, поплевал на ладони. Нет, резко повторил он.

И пошел дальше, по-ирландски окликая людей.

Изабел содрогнулась и погладила лошадь по шее. Дагласс пониже надвинул шляпу и повел своего коня прочь. Сестры тоже впали в благоговейное безмолвие. С моря налетел, поднялся им навстречу ветер. Гавань изгибалась вопросительным знаком. Добрая дюжина деревянных судов испещряла воду внизу. Маленькая грустная флотилия, мачты и надутые паруса. Корабельные имена стерты волнами.

Они вывели лошадей к обрыву, остановились в десяти ярдах от края. Город лежал внизу, точно зверек в агонии. Солома на крышах. Кривые деревья. Коляски крохотными насекомыми ползли вдоль порта к площади. Дагласс понимал, какой хаос царит внизу, какие страсти, какие лихорадки. И все же картина была огромна в своем великолепии. Город Ков преклонял колена пред водою. Птицы алчно носились средь скал, невесомые в восходящих потоках.

Он обернул поводья вокруг дерева и подошел к обрыву. Снял шляпу. Яростно звенели ветер и дождь. Дагласс не сразу заметил, что рядом стоит Изабел. Сестры держались позади, примостились в седлах. Берег внизу окатила бледность волн.

Изабел рукою обвила его локоть. Лицом прижалась к его плечу. Он остро чувствовал, что сестры смотрят. Хотелось мягко высвободиться, но она так и стояла, глядя вниз на город.

Вскоре солнце упадет, и море потемнеет, и похолодеет земля.

Лили они отыскали уже под вечер. Насквозь промокшая, она дрожала на пирсе. Голова обмотана платком, тело в пальто – как мумия. Купила билет, теперь ждала утреннего рейса. На них не смотрела, от некоей тайной боли осунулась.

Дагласс и две сестры стояли поодаль. Смотрели, как Изабел склонилась перед Лили. Просительницей. Как будто они вдвоем молились.

Изабел привезла продуктов на несколько дней. В голубом полотенце, завернутом и завязанном. Мягко впихнула девушке в руки. Полезла под плащ, достала свернутые купюры, поспешно сунула Лили. Дагласса окатило холодом. Он смотрел, как Лили шевелит губами, но, похоже, ничего не говорит. Какие слова прозвучали меж ними? Какие молчания? В лавке поблизости кто-то взвыл. Завизжала женщина. Стукнул кулак. Загоготали в пабе. Вдалеке затренькала мандолина.

Изабел сняла перчатки и тоже впихнула в руки Лили. Снова полезла под плащ, что-то нащупала у горла. Брошь какую-то. Отдала Лили. Девушка улыбнулась. Изабел наклонилась, обняла ее, что-то прошептала в ухо. Лили кивнула и туже обернула платок вокруг головы. Что за мысли там трепещут? Что за ярость привела ее сюда?

Дагласс словно прирос к месту. Ноги от земли не оторвать. Он жаждал каминного тепла. Поднял воротник, покашлял в него. В лицо отрикошетило собственное дыхание. Чернокожая девушка. Убежала. Отзывается на имя Артела.

Изабел глянула через плечо и окликнула сестер. Те подвели ей лошадь. Подол ее длинного платья весь измаран. Она отерла ноги о брусчатку и невозмутимо взобралась в седло, пришпорила лошадь, поскакала забитыми улицами. Они проехали через город, миновали лавку аукциониста, двинулись прочь.