Читать книгу - "Татьянин день - Юлия Зеленина"

– Да, подозреваю, не видать мне чая, как своих ушей. Пойду, уточню, – раздраженно произнесла Ксения и поспешно направилась к стойке бара – тишина, возникшая за столом, была невыносима.

– Хорошая у нее машина, – вздохнула Борковская, разглядывая красиво обтянутую дорогим костюмом фигуру бывшей одноклассницы. – Маленькая такая, симпатичная. Как раз под цвет моего маникюра.

– Да, Ксюша молодец, – поддержала Дунаева.

Баль поморщилась, глядя на Ксению, и торопливо произнесла, пользуясь тем, что Татьяны остались одни:

– Да ну ее! А давайте поклянемся не расставаться, а?

– Это же невозможно, – многозначительно произнесла Карасева, нервно теребя краешек шляпы. Что значит не расстанемся? Съедемся?

– Девчонки, давайте, как в старые времена! – умоляла бывшая уголовница, зная цену одиночества.

– Неужели это так для тебя важно? – улыбаясь, спросила Борковская. Детскость Бали позабавила ее. Она знала, что люди, различающиеся по статусу, не смогут долго поддерживать полноценные отношения, даже если клянутся быть вместе всегда. «Гусь свинье не товарищ!» – подумала дорого одетая дама и тут же смутилась своих мыслей. Но Лаврик не унималась, она продолжаться стучаться в сердца людей, которые когда-то ей были дороги:

– Вы – часть моей жизни. У меня ведь больше нет никого, совсем никого. Мне кажется, если бы мы не разбежались в разные стороны, все было бы по-другому.

– Она права, – поддержала теорию невероятности Дунаева и хлюпнула носом.

В этот трогательный момент к столу приблизилась Ксюша в сопровождении официантки, она отчитывала нерасторопную и забывчивую девушку, резко реагируя на пререкания. Молодая женщина была возмущена непрофессионализмом опрометчивой юной студентки, но причина ее ярости крылась совсем не в том, что ей не принесли чай – история Бали задела ее и она искала хоть какого-нибудь человека, чтобы разделить с ним свою горечь и негатив. Выпустив пар, Ксюша процедила сквозь зубы «спасибо», после чего юная официантка демонстративно поставила горячий чайник на столик и гордо удалилась, пошло раскачивая бедрами.

– Настоятельно рекомендую больше не заказывать чай! – доверительно подбодрила ее Борковская. – Тебе явно в него плюнут! Насыщенный вечер. Нас запомнят в этом кафе.

– Что-то тебе больше не звонят, – спохватилась Баля.

– Я отключила телефон. Так хочется с вами побыть! – отбила той же картой Ксения, узрев сарказм в словах экс-Лаврентьевой. – Это, конечно, юмор! Я ведь случайно здесь, девочки. Если бы с Мишкой не поругалась – не приехала бы. Я не верю в жизнь после смерти!

Ксения стала вдруг очень серьезной и мрачно оценила беспокойство Татьян, которым не понравились ее слова.

– Могла бы и не уточнять – удержаться от комментариев, – обиженно отозвалась Карасева, похожая в тот момент на грустный гриб, который срезали на суп, и он в ожидании того, пока закипит вода в грозной кастрюле.

– Ну, относительно моей скромной персоны здесь не сдерживаются…

Борковская некоторое время сидела в оцепенении, но вдруг очнулась и, уставившись на Ксению, воскликнула:

– С Мишкой? Это Артуфьев тебе названивает?

– Предположим, что он.

– Вы так со школы с ним и встречаетесь?

– Так и встречаемся.

– Сука, ты Ксюша!

– Помнится, пару часов назад ты за меня выпивала, и что-то вроде спасибо прозвучало. А теперь я сука, – отрешенно произнесла Ксюша. – Как переменчива погода в Татьянин день!

– Ты ведь знала, что он мне нравится.

– Да тебе все нравились, кто был хоть немного смазлив, – это был каждый день новый вызов. Хоть Ксюша и обещала себе не выходить на тропу войны, но она могла менять правила игры, исходя из ситуации. Молодая женщина не терпела, когда врываются на ее личную территорию, особенно такие люди, как Борковская. Все, что касалось личной жизни, было неприкосновенно.

– Неправда! Мне не все нравились! Я была в него по-настоящему влюблена, а ты специально сделала так, чтобы он от меня отвернулся! – звучал капризный голос бывшей одноклассницы. Борковская всегда мечтала о чистых и здоровых отношениях. Являясь привлекательной особой, любящей подчеркивать достоинства своего тела изо всех сил, расцветающая девушка ставила под сомнение свою репутацию. У нее было много ухажеров, обращали внимание на нее в основном хулиганы и крепыши-спортсмены. Обе категории мечтали об интимном общении, а не о романтичных ухаживаниях. Мишка Артуфьев был одним из самых перспективных парней, очень забавный и искренний. В нем было что-то надежное, крепкое, настоящее и эти перспективы манили противоположный пол, как валерьянка кошек. Девушки чаще всего сами приглашали Мишу на свидания из-за его скромности. О таких, наверное, и говорят: первый парень на деревне.

– И правда, Ксюша, некрасиво тогда получилось, – всполошилась Дунаева, смешно всплеснув руками, которые в вытянутых рукавах казались отрубленными. Ей тоже нравился Артуфьев, как и Карасевой, и обе школьницы решили, что не перейдут дорогу первой красавице их маленькой сплоченной компании. Видимо, то же самое требовалось и от Ксении – принести еще одну жертву «СОТЕ» и отказаться от человека, с которым у них все равно разошлись бы пути, потому что страсть к состоятельной жизни у Борковской была всегда.

По удачному совпадению Баль не претендовала на душу и тело обсуждаемого и всеми любимого школьного героя, но у нее имелись свои претензии к нечестивой Ксюше, она сделала многозначительный жест, призывающий всех к молчанию, и как строгий военноначальник, поймавший дезертира, с презрением произнесла:

– Я ведь знаю, что это ты тогда настучала! Когда мы с Борковской и Карасиком отправились к Дуне в больницу, а ее отпустили на день и мы ходили в кафетерий и кино.

– На деньги класса, которые собрали на подарок Дуне, – грубо ответила Ксения, с усмешкой рассматривая увлажненное салатом лицо бывшей одноклассницы произнесла: – Попало тогда только тебе.

– Да, как зачинщику. А ты знаешь, что мой отец сломал мне один палец, после того, как вернулся из школы после терок с директором? И я ведь тебя не обвинила. Просто решила, что такому человеку не место рядом.

– Бедная Танюша, – сочувственно произнесла Дунаева. – Я и не знала, что тебя так сурово наказали. Хороший был день… После него и выздоравливалось быстрее. Зря ты, Ксюша, пожаловалась!