Читать книгу - "Сожители. Опыт кокетливого детектива - Константин Кропоткин"

– А за гон знаешь чё…, – он сделал нырок головой.

– Я в том смысле, что мне трудно сообщить о них, что-то определенное. Если человека хорошо знаешь, то трудно с чего-то начать. Ну, живут. «Чё».

– Лет сколько?

– Мы все примерно ровесники.

– И в общаге… Нищеёбы. Тэкс.

– Знаете, – эх, была ни была! – Если вы еще раз скажете «тэк-с», я дам вам чайником по башке. И «ничё» мне за это не будет.

– Не нравится? – он оскалился.

– Ага, как гвоздем по стеклу.

– О-кей, легитимно, – и слова-то какие знает? Он посмотрел в окно, в потустороннюю зелень, помолчал, – Один, такой мужик, да? – снова уставившись на меня, задумчиво проговорил он, – Спортсмен типа, да?

– Ну, вообще, мы теперь все на спорт ходим.

Он хмыкнул.

– Спортсмен, а не сопля, я говорю.

– Хорошо-хорошо, – я поднял обе руки в «сдаюсь», – Есть и такой. Бывший боксер.

– Давно к нему ходит?

– Да, никто к нему не ходит, если ходят, то только к нам ко всем.

– Вы чё, хором что-ли ебетесь?!

Не знаю, какая сила меня подняла, не помню, как схватил я первое, что стояло на подоконнике, как шваркнул, как замелькало все, словно в детском калейдоскопе, как заполнило кухню до самого потолка сопение, хрип, вопли, а там вплелись и рычание, лай, и вой – а когда предметы вновь распались, каждый сам по себе, то оказалось, что нас уже не двое. И даже не трое.

Сейчас посчитаю.

Я на полу с чайником в руке. Раз.

«Тэкс» – оскаленный и распяленный – тоже на полу, возле опрокинутой табуретки. Два.

Кирыч – красный и большой – нависая над гостем, прижав руками к полу его плечи. Три.

Марк – румяный – приложив руки к щекам, открыв рот, изображая картину «Крик». Там чучелко на мосту стоит и без звука воет. Четыре.

Вирус – взъерошенный – вцепившись в штанину чужака, уперевшись всеми лапами об пол в желании выдрать кусок материи побольше. Пять.

Итого – нас было пятеро. Я запомнил эту картину в мельчайших подробностях.

Если кино сначала крутится медленно, то потом, наверстывая упущенное, начинает мелькать необычайно быстро, а далее снова застревает, но уже только для того, чтобы вернуться к своему обычному ритму. И не быстрому, и не медленному.

Человеческому.

Была драка. Была – но такая короткая, что будто бы и не было ее вовсе.

Надеюсь, я никого не разочаровал?

Вчетвером мы сидели вокруг стола, а возле ноги наиболее красиво оформленной, принадлежавшей, разумеется, Марку, сидел Вирус и хмуро поглядывал на лоскут, свисающий языком на штанине незнакомца.

Стыда Вирус, конечно, не испытывал. Он просто ноге не доверял, что вполне объяснимо. Собаки – не люди, они непривычны к столь стремительной смене ориентиров. Только что был враг, которого надо загрызть насмерть, и вот уже он сделался другом, которого кусать нельзя ни в коем случае, даже рыкать непозволительно. Но Вирус все равно порыкивал – не доверял он ноге, как бы там, наверху ни ворковали, ни затейничали….

А наверху сначала выпили водки.

Ненадолго составившись, многофигурная композиция, распалась, расплелась, выпуталась – последовало примирительное «ну, чё», и встречное «а ты чего», а далее было и весомое «поговорим спокойно», и взволнованное «он неопасный – фу!». Очень быстро из побоища образовалось застолье – стали пить, есть огурцы и капусту, разговаривать.

Беседы беседовали Кирыч и «Тэкс». Марк опасливо повякивал, Вирус порыкивал. Я больше думал, чем говорил. По идее, надо было бы вызвать полицию, сдать драчливого гостя, да и дело с концом. Но Кирыч предпочитал разбираться с визитерами самостоятельно: садись – поговорим. При всех плюсах этого метода был у него один серьезный минус. Поговорив по душам, гости норовили вернуться снова. Так было и с наркошей Семочкой, и с соседом-генералом, и….

– …иду, думаю, если увижу свою ляльку, располосую всех нахер, – повествовал «Тэкс», – а этот рожи корчит, – он мотнул в мою сторону своей вытянутой волчьей мордой.

– За базаром следи, – сказал Кирыч с неподвижным лицом, какое бывает у него, когда он готов ко всему.

«Тэкс» закинул в себя очередную стопку водки, крякнул и занюхал жар хлебом:

– Хороша-а. Давно водяры не пил. Все больше по вискарю. А моя – она только коктейли сладкие, – он показал острые белые зубы, – Чё ей надо? Чё не хватает? Дом есть, бабла хоть жопой ешь. Повара ей купил, эту, горничную, с Филиппин. А она это…, – он наморщил лоб, вспоминая, – «Пичалька» Прихожу, дома нет. Умотала, только адрес оставила. Чё хотела? Ну, бутылки? Ну, чё за херь?….

– Ах!

Вот и встало все на свои места.

– Так это вы «Суржик»? – воскликнул я.

– Ну, я, че. Такая фамилия.

– То есть она получается «Мася Суржик»? – я прыснул.

Марк собрал губы в точку, боясь не последовать моему примеру.

Вирус под столом заворчал.

– А шансон лялька не поет? С таким именем только на сцену, – едва сдерживая смех, я затрясся.

У гостя заиграли желваки.

Драться я не умею, но зато как умею наступать на больные мозоли….