Читать книгу - "Знакомство по объявлению - Людмила Анисарова"

— Скажи, а сейчас у вас что-нибудь было?

— Нет, конечно.

— И, жалея ее, ты не мог…

— Наверное, мог бы. Но этого не было.

— А ты напивался там?

— Да, было один раз. Сестра новоселье устроила. Ну мы все пошли, изобразив счастливую семью (сестре пока еще ничего не говорили про развод). Конечно, напился с горя, почти сразу. Ничего не помнил. Какие разговоры разговаривали, как к матери вернулись. Проснулись, правда, в одной постели. До этого спали в разных комнатах. Но я не думаю…

— А я думаю, — жестко сказала Наталья. — Когда она тебе сказала про беременность?

— Дня за два до новоселья. Они с матерью в больницу пошли. Вернулись загадочные такие обе. Ну и сказали. Я говорю: «Покажите справку». А они — в один голос: рано еще. В общем, справки никакой не было. И беременности не было и нет. Просто это уловка. Вот и все.

— Знаешь, скорее всего это было так. Твоя жена отправилась к гинекологу, чтобы снять спираль. Заранее объявив о беременности, она очень надеялась на новоселье. И если она забеременела, то именно в эту ночь.

— Да брось ты, Наташка, так не бывает.

— Бывает. В сериалах. Мексиканских. Или бразильских.

— Ну вот видишь, глупенькая. Только в сериалах. А не в жизни.

— Посмотрим, — сказала Наталья и, окончательно успокоившись и разомлев от выпитого коньяка, улеглась поудобнее и сразу же заснула. Самойленко, кажется, в ту ночь опять не спал.

В какой-то момент замирения на фронтах великой войны Наталья рассказала маме, как Его жена ведет себя. Неинтеллигентно. Нецивилизованно. Мало того что она грозилась убить Наталью, убить себя («Ужас какой-то. Представляешь, мам? Полный идиотизм»)… Так она, чтобы удержать мужа, теперь придумала эту беременность. Или забеременела на самом деле от него, когда он был в стельку пьяный. Как это можно? Как?

— Она борется за свою семью, — ответила мудрая мама. — И дай ей Бог силы выдержать все это.

— А я, мам? Как же я? Он ведь — мой, мой. Понимаешь ты или нет?!

— Кто знает, кто чей. Поженились, детей родили — вот и живите. А на чужом несчастье своего счастья не построишь. Ну а что касается того, что вроде он по пьянке… — продолжала мама, — то откуда ты знаешь, как это было? Может, и не по пьянке. Только что это меняет? Ребенок-то родится. Неужели и через троих детей переступишь?

— Нет, не переступлю. Просто не должно быть никакого третьего ребенка. Вот и все.

— А это уж как Бог положит…

Когда Наталья сегодня по телефону снова услышала про беременность, она сначала сжалась, застыла, как над пропастью, а потом ощутила жестокую решительность. Ну и пусть! Все равно Он — ее. Кстати, Самойленко сказал, что заявление о разводе подал и обратный ход событий невозможен.

Конечно, невозможен. Ведь Наталья знает, что никто, кроме нее, Ему не нужен. Что она — Его находка, Его божество, Его глупая рыжая девочка. И не мыслит Он своей жизни без нее. Она знает это. Она знает, что так будет всегда. Потому что Он — ее половинка, найденная случайно на краю земли — там, куда послали служить ее мужа. Послали бы не туда, Он бы не нашелся. И это, конечно же, было бы хорошо. Но тогда бы она никогда не узнала, что так бывает. Что каждый твой взгляд, вздох, каждое слово могут быть приняты с благоговением и восторгом. Не потому, что ты такая хорошая. А только потому, что Он — твой, тебе, одной тебе предназначенный. И вы безоговорочно подходите друг другу, абсолютно точно складываетесь в одну целую открытку, которую на большом карнавале жизни кто-то, веселый и жестокий, разрезал самым причудливым образом на две части и бросил в разные концы земли, глумливо-дурашливо крикнув при этом: «Ищите пару!» — зная, что это невозможно. Всегда было невозможно. И всегда были двое из миллиона, которые находили друг друга.

Они будут вместе. Так решила Наталья сейчас, после месяца с той встречи и после сегодняшнего разговора по телефону. А что касается беременности его жены, то это действительно скорее всего неправда.

— На том и будем стоять, — сказала себе Наталья и уснула коротким, но глубоким и спокойным сном.

Проснувшись через полчаса, она сходила за Олькой на улицу, привела ее, накормила ужином и долго-долго читала ей с выражением сказки Андерсена. Она с удовольствием перевоплощалась во всех героев, чему дочь была несказанно рада, потому что все последнее время мама откровенно халтурила и не доставляла удовольствия, а только сердила бесцветным, монотонным чтением.

Уложив Ольку спать, Наталья, устроившись с ногами на диване, снова начала прокручивать сегодняшний разговор.

Крича Самойленко по телефону: «Я знала, я знала, что так будет», Наталья говорила неправду. Все это время, которое вымотало ее, вывернуло всю наизнанку, она твердо знала: все как-то утрясется — и они будут вместе. И каждое новое препятствие (а они возникали практически ежедневно: телефонные звонки мужа, слезы и гневные обличительные монологи мамы-учительницы, глаза тоскующей по отцу Ольки), несмотря на то что оно казалось непреодолимым, к концу дня все равно оставалось позади. Правда, возникали новые.

Вот и сегодняшний разговор — просто новое препятствие.

Наталья пыталась поймать и увязать обрывки мыслей в одну ясную картину. Картина получалась жестокой. Пожалуй, даже слишком. Допустим, жена Самойленко действительно собирается рожать. Хотел Он этого ребенка? Нет. Исполнял супружеский долг только в пьяном виде? Да. Знала его жена месяц назад о том, что он уходит от нее? Знала. И сказала ему еще: «Пусть тебя это не волнует. Какая мне разница — воспитывать двоих детей или троих?» Вот пусть сама все и расхлебывает.

Казалось, решение было принято. Раз и навсегда. И пока еще казалось, что все зависит от нее, Натальи. Так было все эти полтора года. Считалось, что все дело только в ней, что это она не может отказаться от своего мужа. А Самойленко разведется сразу же, как только решится Наталья. Она говорила, что не решится никогда. А Он всегда говорил в ответ: «Я буду ждать. Пять лет. Десять. Сколько скажешь. Но давай все-таки быстрее». На самом деле Самойленко так же, как и ей, не хотелось быть клятвопреступником и рушить свою семью. Они оба наивно полагали, что все решится само собой, они мечтали вдруг оказаться брошенными, а не бросающими. Но почему-то ни Натальин муж, ни жена Самойленко не торопились ни в кого влюбляться и отказываться от своих суженых. А сужеными-то, то есть судьбой предназначенными друг другу, были Наталья и Он. Правда, это только они так считали.

— Ну все, — сказала себе Наталья. — Хватит. Пора переключиться на что-нибудь другое.

Она попыталась читать — не шло. Включила телевизор — и выключила. Надежды уснуть — никакой. Наталья вспомнила, что сегодня она не услышала по телефону главного. Значит, должна услышать. Сейчас же.

Не так легко заказать «Крайний Север», но Наталье повезло. И вот в трубке снова Его голос, далекий и родной. Она торопится, она нервничает, она спешит выложить то, что передумала за день.