Читать книгу - "Аномалия. «Шполер Зейде» - Ефим Гальперин"

Все смеются. Маргарита тоже.

Смотрит на упрямо идущего Исаака. Дверца захлопывается. Автобус набирает скорость и катит по дороге. В заднем стекле автобуса видна уменьшающаяся фигурка Исаака.

Шоссе Киев – Черкассы. Автозаправка. Утро.

Дозаправка микроавтобуса с дочкой Розенберга. «Мелкий» слушает рацию. Передаёт наушники «Большому». Тот слушает со вниманием. Резко выходит. Звонит по мобильному телефону. Возвращается к машине:

– Миссис Розенберг, можно вас на минутку.

Мама Рива выходит из машины.

– Машина с мистером Финкельштейном попала в аварию, – тихо докладывает ей «Большой». – Сорок третий километр шоссе «Киев-Черкассы». Полчаса назад.

– Боже мой! Бедный Исаак! Едем немедленно туда!

– Судя по радиоперехвату службы «скорой помощи», состояние у обоих пассажиров удовлетворительное. Они уже доставлены в больницу города Ирпень. Да не волнуйтесь. Я дозвонился в больницу. Ситуация контролируется. Состояние у пациентов стабильное. Их до завтра подержат. А утром даже сами привезут на своём автобусе. Так что давайте будем следовать инструкции «Обеспечить неожиданную встречу». Время их прибытия на объект село Песчаное – ориентировочно десять утра. Продлеваем пребывание Вашего самолёта на сутки. Предлагаю вернуться в Киев, в гостиницу, а завтра рано-рано утром…

Село Песчаное. Автобусная остановка. День.

Принаряженные селяне. Впереди девушки в новых нарядах. Цветы. Транспаранты «Welcome to Peshchannye».

Сельская гостиница. Комната. День.

В окно за встречающими спокойно наблюдают наши хасиды. Гороховский, поглощая помидоры с мацой, наливает чай в чашку и произносит глубокомысленно:

– Наверно демонстрация какая-то. У них после советской власти осталась такая привычка к плакатам и крикам «Ура»! Даже грустно… – он поднимает телеграмму, – что послезавтра уже встречаем в Киеве Исаака. Он молится. И мы уезжаем отсюда. А я привык к этим людям, к селу. А эта женщина… Не надо, Бэрэлэ! Многоженство у нас, у евреев не запрещено. А даже наоборот! Ва-лен-ти-на… – вздыхает он.

Село Песчаное. Автобусная остановка. День.

На мотоцикле к толпе встречающих подъезжает милиционер Нечипоренко:

– Спокойно, граждане! Торжественная встреча отменяется. Машина с гостями из Америки потерпела аварию на сорок третьем километре. Оба гостя доставлены в больницу города Ирпеня. Состояние удовлетворительное. Но до завтра их подержат. А утром привезут на больничном автобусе. К десяти утра. Расходимся…

Селяне, переговариваясь, расходятся.

Милиционер обнимает за плечи и отводит в сторону сына механизатора, Тараса. Что-то ему говорит.

– Тарас! Сынок, «чи»[70]то ты папку перепутал?! – беспокоится механизатор Петро Онищенко.

– Я договорился с дядей Нечипоренко! – радостно сообщает сын Тарас, подбегая к механизатору Петру. – Пишу ему на иврите два плаката с «Шалом», а он мне тридцать гривен отваливает!

– Сынок, ты что, забыл, что нам сегодня в ночь огород копать?! – громко, чтобы услышали все, говорит механизатор и обращается к милиционеру: – Извини, Александр, трудовое воспитание – первое дело. Так что не получится у тебя с Тарасом… – отходит с сыном, незаметно для всех даёт ему подзатыльник. – Я тебе дам «Шалом». Такой «шалом»! Специалист хренов. Конкуренту семейный секрет! За тридцать гривен счастье родной сестры продаёшь?!

На площади остаются мэр Борсюк и милиционер Нечипоренко. Они смотрят на…

Окно сельской гостиницы. День.

Хасиды спокойно пьют чай. Здороваются, вежливо улыбаются.

Село Песчаное. Автобусная остановка. День.

– Странно… – улыбаясь им в ответ, произносит задумчиво милиционер.

– Что? – спрашивает мэр Борсюк.

– А ведь наши «родные» хасиды в Киев встречать не рванули. Видно, им сверху намекнули, что может быть авария. Евреи!

В этот момент у Нечипоренко звонит его мобильный телефон. Он подносит трубку к уху:

– Оперуполномоченный лейтенант Нечипоренко. Так точно! Чего? – Он показывает мэру пальцем вверх (начальники). Мэр ему жестом вопрос: «Областные?» Шериф так же пальцем: «Самый верх!» – Какие гости? Какие евреи? Никого! Вот вам мэр села, Альберт Григорьевич Борсюк, – суёт телефон мэру, показывает, что надо всё отрицать.

– Да. Борсюк. Какие евреи? Никаких евреев! Кто? Гражданин Жора Кнут? Нет у нас таких.

Милиционер Нечипоренко забирает трубку телефона и инициативу:

– Это опять я, лейтенант Нечипоренко. Я всё понял. Спутали вы, «добродию».[71]Это, наверно, в соседнем районе… Тоже село Песчаное. Там участковый Кириченко Ваня. То «мабуть»[72]у него евреи понаехали…

Милиционер Нечипоренко выключает телефон. Вытирает лоб. Переглядываются с мэром. Снова звонок.

– Участковый лейтенант Нечипоренко… Федька Шашурин?

Нет, не наш. Какие евреи? Внук миллиардера? И шо вы там у Киеве пьёте? Никаких евреев! Врубитесь! Села Песчаных два! Туда и звоните. Участковый там лейтенант Кириченко. Ага! Звоните!

– Так они же туда позвонят, а там… – нервничает мэр Борсюк.

– Нормально! – успокаивает милиционер. – Кириченко уже вторую неделю на свадьбе у кума «квасит» в Крыму.

Так что пока то, да сё… Нам бы с вами продержаться ночь. Утром сынка этого миллиардерского сразу на приём к…

Тьфу! То есть на молитву к Цадику! Хлопчик молится… Глаза поднимает и…

– Моя Люся! – вздыхает мэр Борсюк.

– Моя Рая! Я ж на служебное преступление иду! Господи, помоги!