Читать книгу - "Демоны в раю - Дмитрий Липскеров"

— Холопья страна, — отозвался Президент. — Моисей — мальчик! Нам не сорок лет нужно, а четыреста… Деду приглашение пошлите на День национального единства… А я с Курмангалиевым поговорю!..

— Может быть, общественность подключить?.. Пусть с губернаторов начнут. Пусть ездят в общем потоке…

— Подключай!..

— До свидания.

— Счастливо.

Он ехал по разделительной полосе без машины сопровождения. Даже ему жирные гаишники у Триумфальной арки отдавали честь лениво, стоя вполоборота.

Он вспомнил письмо деда о президентском кортеже, велел водителю включить громкую связь, а охранник Володя рявкнул в нее оборзевшему майору:

— Стой как положено, урод!!!

Динамик выкрикнул так грозно и страшно, что гаишник с перепугу сделал глубокое приседание.

Дальнейшее разглядеть не получилось, так как БМВ шел на ста шестидесяти.

Зато в многотысячной пробке радости было через край. Оконфуженный майор скрылся в служебной машине, нажал на газ и отбыл в другую точку дислокации.

Через пятнадцать минут он был дома.

После ужина он поцеловал ее, детей и ушел до утра к себе.

Долго сидел за письменным столом и ни о чем не думал. Он умел не думать и не рефлексировать, останавливая мозг, как двигатель. В это время его силы восстанавливались, он совершенно отключался от политической жизни страны и до утра жил обычным человеком. Вот и сегодня, через двадцать минут перенастройки, он вышел из-за стола и направился к книжным полкам, на которых не было ни художественной литературы, ни тем более политической. Лишь небольшой процент философских трудов, а остальное — альбомы и книги но искусству. Он взял с полки толстенный альбом с необыкновенным количеством иллюстраций, составленный Габриэлем Кремальди, и с удовольствием поворочал тяжеленными страницами.

Он улыбался.

Уже лежа в кровати, он опять подумал об экспрессионистах. О том, что таковые существовали и что эти люди революционного сотворили в искусстве, он узнал еще на заре юности своей. И только спустя много-много лет ему удалось увидеть творения своих кумиров, что называется, живьем…

На следующий день он приехал на работу к десяти и за два часа провел три совещания-встречи. Первое — со своими прямыми подчиненными из департамента внутренней политики, от которых не приходится ждать сюрпризов. Все прошло в плановом режиме. Второе — с молодыми литераторами, оказавшимися, как и положено молодым, максималистами-наглецами. Солировал, преимущественно один, патлатый, с мощными руками кузнеца. Он обращался непривычно фамильярно, называя руководителя панибратски Валерием.

— Валерий, — интересовался кузнец хрипатым голосом. Он чуть подкашливал и смахивал на революционера-туберкулезника. — Валерий, как вы относитесь к ситуации в стране? — Пауза. — К литературной?

Этот малый его раздражал. Вообще, он часто раздражался на людей, но давно научился не выказывать этой эмоции, направлял энергию от нее в собственную улыбку.

— Я, Игорь Михайлович, — подчеркнуто вежливо отвечал чиновник, — я, Игорь Михайлович, не обозреваю литературную ситуацию в целом. Я — обычный читатель. Мне бы хотелось понять на этой встрече, нужно ли вам, молодым писателям, помогать?

— Нам надо, чтобы наши книги печатались! — продолжал кузнец. — Чтобы я мог писать, мне нужно, как и моим товарищам, государственные гранты. Нельзя совмещать работу кузнеца и писателя.

Многие из пришедших закивали в поддержку.

— Государство готово предоставлять талантливым людям гранты, — согласился чиновник. — Но талант таланту рознь! Сами понимаете, что не все талантливое, если так говорить высокопарно, не все талантливое — промысел Божий!.. Есть положительный вектор, есть и отрицательный!.. Согласны?

Очкастая девица с грязными волосами, карябающая ногтем зеленое сукно стола, уточнила:

— То есть вы имеете в виду, что искусство может происходить как от Бога, так и от Дьявола?

— Я бы сказал проще… Есть негативное искусство и позитивное! Мы готовы поддерживать позитивное.

— Это что, заказ? — почти возмутился кузнец.

— Мы не в ресторане, — улыбнулся чиновник. — Все очень просто. Мы не готовы платить за то, что идет вразрез с нашим пониманием позитивного искусства.

— Да-а, Валерий, — нахмурился молодой писатель Игорь Михайлович. — Искусство нельзя направлять ни в позитив, не в негатив! Искусство — стихия!

— Согласен с вами, Игорь Михайлович. Двумя руками — за! Тогда при чем здесь гранты и издание книг?.. Выковали сто подков, получили денежку, а в свободное время — за литературу! А уж там издадут, не издадут, заплатят или нет!.. Какая связь между искусством и деньгами?.. Вот вы, как кузнец, — можете выковать крест?

— Могу, естественно.

— А нож? Сантиметров так тридцать?

— Пару пальцев!.. Простите…

— Пожалуйста. Так зачем мне вам давать заказ на нож, которым кого-нибудь убьют, возможно?.. Я лучше профинансирую крест.

— Бывали случаи, — вполголоса и краснея проговорил совсем юный писатель с чистыми глазами. — Бывали случаи, когда и крестом убивали.

— Согласен с вами, Александр Евгеньевич!

Юноша смутился. Его впервые назвали по имени-отчеству. Он тотчас превратился в сторонника чиновника.

— Ведь убийство крестом — это исключение, тогда как ножом — правило…

Дальше чиновник долго говорил про Французскую революцию, про вытекание из ее тела кровавой философской мысли, связал сие с современной ситуацией в России, в которой не должно случиться ни бунта, ни волнений, так как Россия самодостаточна, ей не нужно выбирать дороги, по которой следовать, и за кем следовать. У России давно своя дорога, по которой она следует, хоть ее и болтает временами от обочины к обочине…

— Кстати, — добавил чиновник. — Западные не коммерческие организации тоже дают гранты нашим молодым и не очень писателям. Интересно, зачем они это делают?

Молодые писатели переглянулись между собой.

— Это очень важный разговор мы с вами начали. Я бы на вашем месте продолжил его, но уже без меня. Поезжайте в Малееву, в писательский пансионат. Я с Союзом договорюсь. И обсуждайте, на ходите аргументы!..

На том и порешили.

Молодые писатели остались довольными, некоторые, включая кузнеца, подписали чиновнику свои книжечки.

«Валерию от Игоря! Удачи!»

«Пройдет лет двадцать, и этот тоже будет грозить с трапа самолета всей России»…

Юноша оказался поэтом, а грязноволосая девица — критикессой.

С писателями покончили.

Далее он встретился с известным театральным режиссером, которого по-дружески попросил выступить в прессе с инициативой по переводу игорного бизнеса в особые зоны.