Читать книгу - "Игрок - Майкл Толкин"

Гриффин ехал в отель «Беверли-Хиллз». Ему хотелось сказать Автору: «Вероятно, это самое выдающееся из того, что тебе удалось придумать. Аплодисменты». Оставил ли Автор свою машину у служащего отеля под розово-зеленой крышей или решил не тратиться и припарковался на улице? Он хочет зайти незаметно? Гриффин сдал свою машину служащему и прошел мимо кучки мужчин в темных костюмах, узнав среди них несколько начальников с телевидения, но имена припомнить не смог. Он шел в вестибюль длинным путем, чувствуя себя миллионером и забыв о тревогах.

В вестибюле кто-то назвал его имя. Он обернулся в испуге и увидел рок-н-ролльного импресарио Энди Сивеллу, грузного мужчину с бородой, густой шевелюрой и в солнечных очках. Гриффину нравился Сивелла. Импресарио был по натуре пират, и после часа, проведенного в его обществе, Гриффин чувствовал себя так же, как после фильма о Джеймсе Бонде. Он был заразительно храбрым. Общаясь с Сивеллой, Гриффин чувствовал себя непобедимым и богатым. Чуть поодаль от Сивеллы стоял Том Оукли, английский режиссер, популярный три года назад. Тогда все называли его гениальным, но два его фильма стоимостью по пятнадцать миллионов провалились, и в данное время он выглядел усталым и потускневшим. Тем не менее он все еще источал успех. Он обладал бесстыдством – чертой, которую Гриффин ценил. И он был игроком. Гриффин оценил стратегический замысел Автора. Тот рассчитал, что появление Гриффина в одиночестве в отеле «Беверли-Хиллз» в столь поздний час привлечет внимание. Гриффин хотел познакомить Сивеллу и Оукли, но они были давними приятелями. Гриффин им позавидовал: они могли рассмешить друг друга.

– Выпьете с нами? – спросил режиссер.

– Извините, у меня здесь назначена встреча.

– Ничего, в другой раз.

– Я вам позвоню.

– Триста двадцать, – сказал Оукли.

– Что? – переспросил Гриффин.

– Номер триста двадцать, – объяснил он, – я здесь пробуду еще неделю.

– За счет «Парамаунт», – сказал Сивелла, чтобы вызвать смех и изящно завершить светское общение в вестибюле. Это сработало. Обменявшись рукопожатиями, Гриффин проследовал дальше по коридору в «Поло-Лаунж».

Метрдотель кивнул в знак приветствия и спросил:

– Мистер Милл, сколько человек?

– Нас будет двое, но я пришел немного раньше.

– Хотите кабинку в задней части зала? Я проведу вашего гостя.

– Посадите меня в передней части зала. – Он указал на кабинку у стены.

Тотчас подошел официант. Гриффин заказал салат из креветок и коктейль «пимз-кап» – верх утонченности среди подростков. Он это прекрасно знал, но ему хотелось сладкого. Почему он оправдывается перед собой? Он улыбнулся двум дамам у стойки бара, они ответили ему тем же. Официант принес заказ.

Если бы он потерял работу, чего бы ему недоставало? У него были собственные деньги, но он не привык их тратить. Исключение составляла одежда, мебель и несколько игрушек. Он не платил даже за стереосистему: ее подарила компании студия звукозаписи. Его корпоративный счет был практически неограничен. Он летал первым классом. Его привозили в аэропорт на лимузинах и встречали в аэропорту с лимузинами. Если он не знал водителя, его всегда встречали с табличкой, на которой было написано «Мистер Милл». Когда он ездил в Нью-Йорк, то останавливался в апартаментах студии в «Шерри-Нидерланде», где в шкафу висели его пиджаки, а в ящиках комода были сложены его сорочки. Он десять раз летал на «конкорде». Автомобиль стоимостью сорок тысяч долларов был подарком студии. Половину ипотеки за дом оплатила компания. Чтобы внести первый взнос, компания предоставила беспроцентную ссуду. Когда он ходил в ресторан на собственные деньги, он испытывал чувство новизны, сравнимое с мелкой кражей. Но у кого он, собственно, крал? Сколько раз за пять лет он расплачивался в ресторане собственными деньгами? Может быть, наберется пятьдесят ужинов. Обеды по воскресеньям. Сколько раз он сам платил за авиабилеты? Мало. Кабо-Сан-Лукас, с Бонни Шероу. Он был немного влюблен тогда и взял отпуск за свой счет. Итак, чтобы оставаться безукоризненным, надо платить из собственного кармана? Он признался себе, что эта потребность оплатить отпуск объяснялась не только нежеланием превращать любовь в служебный роман. Это касалось личной жизни. Он не брал отпуск все пять лет, что проработал на студии. Этот рекорд был даже отмечен в журнале «Тайм». Но – не совсем так. Посещая съемочную площадку в Марокко, он останавливался на три дня в Агадире. Он катался на лыжах, когда из-за снежной бури на неделю отменили съемки в Колорадо. Два антракта. Тогда он расценивал отпуск как проявление слабости, как способ отдохнуть от ненавистной работы, оправиться от переживаний, связанных с неудачами, как компенсацию. Ему не нужна была компенсация. Ему не нужны были выходные.