Читать книгу - "Утопая в беспредельном депрессняке - Майкл О'Двайер"

— Когда-нибудь это раскроется.

— Ну и что? Что мне могут предъявить? Я подписываю свои картины разными именами. Из-за этого они не перестают быть моими работами. Я же не занимаюсь подделками.

— Да, здорово придумано, — согласился Виски. — Но вернемся к вашему браку. Меня-то каким боком все это касается?

— Мне надоело писать натюрморты и пейзажи, захотелось поэкспериментировать с натурой. Я пригласил в качестве натурщицы Элизабет, потому что Хелена слишком занята с галереей. Но Хелена ревнива, как кошка. Думает, что я тут трахаюсь с Элизабет вместо того, чтобы работать. Понимает все абсолютно превратно. Не имеет никакого представления о том, сколько времени и сил требуется, чтобы создать произведение искусства. И ни разу к нам не зашла — боится спугнуть музу. Настаивает, чтобы я писал цветы в горшках… Но я пишу ню с Элизабет, и больше тут ничего нет. А тебя Хелена привезла, чтобы разбудить во мне ревность.

— Это я и сам понимаю.

— И продолжаешь поддерживать с ней отношения.

— Да у меня не так уж много времени, чтобы поддерживать с ней отношения, как ты выражаешься. Но я не понимаю, почему тебя так мало трогает мое присутствие. Я тут торчу уже почти целый год, и ты за все это время ни разу не указал мне на дверь.

— Можно тебя спросить: сколько раз ты спал с Хеленой в течение этого года?

— Неужели ты думаешь, что я тебе все так и расскажу?

— Нет, не думаю. Но чем дольше ты тут живешь, тем меньше времени проводишь с ней. Так ведь? Конечно, так. Даже не пытайся отрицать. В игре, которую затеяла Хелена, нет никакой тайны. Она скучает. И я, в общем, тоже. Но, должен признаться, я не ожидал, что она сбежит, хотя мог бы это предвидеть.

— Вот именно. Что еще ей оставалось делать, по-твоему?

— Я надеялся, что она будет ревновать, начнет беситься, закатывать мне истерики, — короче, внесет в наши отношения жизнь. А она опрокинула все мои расчеты. Просыпаюсь как-то месяца через два после того, как я привез сюда Элизабет, а Хелена пакует чемоданы и собирается уезжать. Заявила, что оставляет меня на время, а если Элизабет будет все еще здесь, когда она вернется, то она разведется со мной. Это совершенно сбило меня с толку.

— Однако ты не прогнал Элизабет, когда Хелена уехала.

— Она нужна была мне для картины, которую я в то время писал. Без нее я не смог бы закончить ее. Это была исключительная вещь, между прочим. А потом я взялся за другую картину, и за следующую, и еще за одну. На меня нашло вдохновение. Я ушел с головой в работу.

— И тут вернулась Хелена.

— Да. И привезла тебя. Ты — ее маленькая месть. А теперь для нас это уже вопрос чести, и мы ждем — кто уступит первым. Ни она. ни я не хотим признаться в том, что ревнуем. Беда в том, что мы вращаемся на разных орбитах. Она с тобой, я с Элизабет. И никто из нас не желает сдавать позиции. Это как в шахматах.

— А мы просто пешки.

— Вы оба можете проиграть, — бросила Элизабет.

— Я знаю.

— И оба ведете себя глупо, — добавила она и, поднявшись с кушетки, подошла к Винсенту, обняла его за плечи и прислонилась головой к его спине. Он похлопал ее по голой руке. — А мы ведь при этом даже ни разу не спали друг с другом.

Виски раскрыл рот и едва не поперхнулся.

— Я был уверен, что вы… любовники, — признался он.

— Да нет же, ты что, не слышишь меня? Господи, что за дикая мысль. Винсент — древний старец. Винсент, не обижайся, пожалуйста, но ты действительно давно не молод.

— Нет-нет, дорогая, я и не думаю обижаться.

— Но почему тогда Хелена решила уехать, если между вами ничего нет?

— Потому что она не верит мне. Ну поставь себя на ее место. Я привожу в дом симпатичную молодую девушку и запираюсь с ней на чердаке, откуда не вылезаю два месяца. Кто бы поверил? Ее можно понять. Но с другой стороны, может быть, я и хотел в глубине души, чтобы она так думала. Ну, понимаешь, хотелось доказать, что у меня есть еще порох в пороховницах, и так далее.

— Господи, как у вас все непросто.

— Я говорила ему, чтобы он поехал за ней, но он отвечал, что она вернется.

— А она вернулась вместе со мной.

— Да, это несколько усложнило ситуацию, — произнес Винсент удрученно.

— Ну и что теперь делать? — спросил Виски.

— Ты мог бы оставить Хелену, — выдвинула предложение Элизабет.

— Нет-нет, это не пойдет, — вмешался Винсент. — Хелена скажет, что это моих рук дело, заберет девочек и уедет.

— Но она же не может бросить Альфреда и Мэгз, — заметил Виски.

— Она знает, что я о них позабочусь.

— Ты ведь, по-моему, собирался устроить их в приют.

— Я сказал это только для того, чтобы позлить ее.

— В итоге мы вернулись к тому, с чего начали, все остается по-старому, — вздохнула Элизабет.

— Если Элизабет не уедет, — сказал Виски.

— Элизабет? — воскликнул Винсент.

— Я? — Элизабет встала перед Виски, уперев руки в бока. — Почему это я должна уезжать? Я не сделала ничего плохого.

— Не знаю, Джон… — протянул Винсент. — Это не совсем то, что было у меня на уме.

— Если она уедет, вам не из-за чего будет ссориться. Кроме меня, конечно. Но я, разумеется, тоже уеду.

— Я вовсе не хочу, чтобы кто-либо из вас уезжал.

— Может быть, нам и не придется уезжать, Винсент, — сказала Элизабет. — Все зависит от того, насколько сильно ты хочешь, чтобы у вас с Хеленой все пошло по-старому. Если мы останемся, ты можешь ее потерять. А если мы уедем, то не будет никаких препятствий для возобновления ваших отношений, кроме вашей дурацкой гордости.

— Черт знает что, — отозвался Винсент. — По-моему, вы оба правы. Нет ничего, что могло бы помешать нам помириться, правда?

— Правда, — ответил Виски, глядя ему в глаза.

Винсент улыбался, поняв, что еще не все потеряно и есть надежда вернуть жену.

— Но нельзя же, чтобы вы оба взяли и ни с того ни с сего уехали. Это будет похоже на заговор. Давайте подождем несколько недель и будем постепенно готовить почву, чтобы это произошло как бы само собой.

— Верно, — одобрил Виски. — Надо придумать какую-нибудь причину для нашего отъезда.

— Например, мы сбежим, чтобы тайно обвенчаться, — ввернула Элизабет.

— Не шути с этим.