Читать книгу - "Волшебник Ришикеша - Мария Мансурова"

Анна уже устала. Спина начала ныть. Она не отрывала взгляд от белой фигуры учителя, словно от путеводной звезды. Ступала по его следам. Сначала тихо, затем громче, Свами начал петь мантры. Его голос лился среди камней, нырял в пропасть, в ледяную Гангу, и возвращался в солнечное сплетение. Слезы вновь подступали. Рождало ли это пение грусть? Нет, оно рождало надежду. А это намного больнее.

Медленнее… Медленнее… Внезапно Свами остановился.

— Дай мне свой рюкзак. — Его черные глаза смотрели уверенно.

— Нет. — Невозможно, чтобы учитель нес ее вещи. Тем более становилось очевидным, что он выбрал неудобную обувь.

Они прошли еще несколько метров, и Свами повторил свою фразу. Анна отрицательно покачала головой. Тогда он просто снял рюкзак с ее плеч и повесил себе на грудь, так как сзади был его собственный.

— Спасибо.

— Остановись. Посмотри, какая красота.

Анна внимательно обвела взглядом заснеженные пики гор, стремящиеся в сердце неба, реку, пролетающую меж крутых берегов. И лишь потом с улыбкой заметила, что он нарушает практику молчания. В этом не было лицемерия. Учитель давал каждому то, что ему нужно. А ей была необходима поддержка как никогда.

Сколько они были вместе? Кажется, не больше четырех месяцев. Отношения развивались стремительно. Еще не зажили раны Мухтара, а она уже проводила ночи, прижимаясь щекой к груди, покрытой густыми седыми волосами. Никто никогда не дарил ей столько нежности, как Алик. Прикосновения Мухтара всегда были полны страсти, но в ней сквозило что-то протяжное, ревностное, болезненное. Он всегда слишком боялся ее потерять. Так же, как она его. А теперь… Аликандр Георгиевич… Известный хирург. Стремительно он овладевал каждым миллиметром ее жизни, вскрывал ее воспоминания, одаривая анестезией заботы. Она так стремилась к свободе, самостоятельности… Теперь же полностью вручила себя в эти сильные, не знающие ошибок руки. У нее был ребенок, что ни в коей мере не мешало ей играть в маленькую девочку. Иногда она сознавалась себе в собственной слабости и внезапной инфантильности. Но быть ведомой вдруг оказалось так приятно. Ей нравились его глубокие вдумчивые глаза, напряженное лицо, его жадные прикосновения. Он всегда будил ее, не позволяя дойти до кульминации ночного кошмара. С Сашенькой общался, будто это его собственный ребенок. Она бы непременно задалась вопросом, почему у такого человека, в его возрасте, нет семьи, если бы не знала, что все было — и жена, и малышка, и счастье. Все растворилось на одном из горных поворотов. Если бы он поехал с ними… Если бы наплевал на никому не нужную конференцию… Бесконечное количество «если» и черный кофе по утрам с новой женой, с новым ребенком. «Для него — вы просто подмена», — с болью сказал ей Мухтар. «Или спасение», — был ее ответ. Она предпочитала не думать об этом, паралич сковал мысли. Было ли это обусловлено радостью или бедой, она не знала. Да и кому дано это знать?..

Она медленно шла за Свами. Солнце начало капризничать — то скрывалось за тучами, то обжигало пронзительными лучами. Приходилось натягивать свитер, а через минуту снимать и повязывать на бедра. Все чаще она оглядывалась назад, замечая вдалеке яркое изумрудное пятно — штаны Вити. Рядом с ним шла Оля с растрепанными волосами, сгибающаяся под огромным рюкзаком. Постепенно расстояние между ними сокращалось, все отчетливее становилось лицо Вити в темных очках в обрамлении черной банданы. Казалось, он был здесь как дома, в своей стихии. Горы не утомляли его, а поддерживали. Мужественные черты стали резче на фоне неба, кружащего над ними.

— Ты воду пьешь? — спросил он, подходя к ней. — Тебе нужно обязательно пить, а то будет обезвоживание.

— Лучше электролит, — вздохнула Оля.

— Его не могу из-за желудка.

— Дойдем до того камня, там можно посидеть.

Анна опустилась на сидушку, пристегнутую к поясу. Он снял очки, и теперь его глаза, прозрачные голубые глаза, сияли на фоне пропасти. Слабость проникла в ее тело, внезапная сонливость сдавила веки. Все начали подниматься.

— Аня, хочешь еще посидеть?

— Да. Забери мой рюкзак у Свами.

— Ты сможешь его нести? Зачем?

— Там мои вещи. Куртка…

Он повернулся к Свами, но тот отрицательно покачал головой.

— Просто возьми самое необходимое.

Анна сдалась. Достала пуховик, бутылку воды.

Все это Витя убрал к себе. Учитель вместе с Олей двинулись вперед, оставляя их одних.

— Надо идти.

— Хочу спать.

— Это от разряженного воздуха.

Он мягко взял ее за локоть, заставляя подняться. Анна спрятала ладони глубоко в карманы, будто ища опору. Желудок начал чудовищно ныть. Витя шел впереди, но стоило ей замедлить шаг, он тут же подстраивался, медлил, с тревогой заглядывал ей в лицо. Хотелось отдохнуть — больше и больше.

— Ты иди. Я тебя догоню.

— Ну уж нет, красавица.

И вновь они продолжали путь. Тропа становилась уже, круче. Небо пасмурнее. Горные козлы то и дело пробегали наверху, сбрасывая острые камни, от которых надо было уворачиваться. Витя все чаще придерживал ее за руку и, в конце концов, крепко сжал ее ладонь, увлекая вперед. От теплоты его пальцев кружилась голова. Боль в желудке, усталость — все меркло в сравнении с этим нестерпимым блаженством его прикосновения. Они дошли до густого соснового леса. Начал моросить дождь.

— Вот как раз здесь и спрячемся. Там ручей. Надо набрать воды.

Анна присела на огромный валун, дотронулась до ледяной воды. Где-нибудь в Ришикеше она казалась бы спасением, но сейчас ей мучительно хотелось сделать несколько глотков чего-нибудь горячего, что согреет кровь. Витя наполнил бутылки, затем засучил рукава и опустил руки по локоть в воду.

— Держи. На память. Сувениры не привезешь, так хоть камни.

Анна взяла три небольших камня, обточенных водой, сжала с нежностью и положила в карман. «На память. Поверь мне, если я выживу, никогда не забуду этот день и твое прекрасное лицо».

— Отойди!

— Что?

Но Витя уже рывком дернул ее с места, куда градом посыпались осколки гор.

— Спасибо. Снова спасаешь меня.

— Это моя карма.

Пока они шли по лесистой местности, он не касался ее руки, не находя этому оправдания. Ее холодные пальцы начали ныть от тоски. Она была рада быть вновь среди неприкрытых скал, где можно было ощутить его прикосновение. Уже доверху застегнута молния куртки, но ветер хлещет в лицо. Они были в дороге около шести часов, стоило поторопиться, чтобы дойти до темноты. Впереди их ждал самый опасный участок пути.

— Где шапка?

— У Свами, в моем рюкзаке.

— Ясно.

Покрасневшие пальцы расстегнули тугую застежку и достали шапку. Анна взяла в руки мягкий кусочек шерсти, от которого исходил резкий ментоловый запах.