Читать книгу - "Фотокамера - Гюнтер Грасс"

То-то Марихен обрадовалась.

Верно, Старшой! Ведь ей этот тип женщины приглянулся еще тогда, когда построили Стену.

…она нарочно притащила его к контрольно-пропускному пункту Чекпойнт-Чарли, чтобы щелкнуть своей бокс-камерой блондинку с фальшивым шведским паспортом…

…и итальянца, который помог ей сбежать…

…причем на «альфа-ромео»…

Глупости говорите, оба. В то время папа еще не дозрел до этого. А пока что, когда не находился то у одной, то у другой женщины, он забирал тебя, Лена, от твоей матери. Ты была очень хорошенькой. Глазки мышиные, голосок тоненький, писклявый, ты любила петь или плакать. Сидела наверху, у папы, играла пуговицами, которые я брала для тебя у Пата из его галантерейной лавки, чтобы занять тебя чем-нибудь ярким, разноцветным, пока папа исписывал страницу за страницей, заканчивая свою книгу. Играть с тобой, Лена, у него не получалось.

Он и с нами никогда по-настоящему не играл, когда мы были маленькими.

Правда, Лена.

Да и с тобой, Нана. Разве не так?

Зато он рассказывал про книгу, которую никак не мог закончить, про сказочную говорящую рыбу, про рыбака и его жадную старуху, требующую все больше и больше.

Да уж, рассказывать истории он мастер.

Только совсем не играл со своими детьми, как это делают другие отцы.

Ну и что? Он этого не умеет, поэтому не хотел портить игру.

Со временем наш дом поделили.

Но это случилось уже тогда, когда он окончательно сошелся с матерью Яспера и Паульхена, про которую Марихен заранее почуяла, что именно эта женщина ему нужна.

А в промежутке произошло еще кое-что, о чем мы узнали позже — слишком поздно.

Стоит ли об этом?

Мы ведь тогда действительно ничего не знали, Нана. Я имею в виду роман нашего папы с твоей мамой.

Кажется, он начался задолго до того, как поделили дом.

Одна женщина, другая, а между ними — еще и третья…

Не в своем уме был наш старик…

Постарайся понять его, Таддель, пусть даже это трудно. У обоих, у нашего папочки и у матери Наны, были свои проблемы. Эти проблемы их и сблизили.

Значит, я — результат их проблем?

Любовь и такой бывает!

Ты, Нана, у них очень даже удалась, сразу видно…

Все тебя любят.

Не надо плакать… Вот и хорошо.

Короче, наш дом разделили, поскольку я сказала, что если папа уйдет, то я тоже уйду. Он получил меньшую часть, слева от лестницы, вместе со своим логовом наверху. Из каморки ему сделали кухоньку, прежняя родительская спальня стала его жилой комнатой, к ней пристроили душевую, а внизу разместилось его бюро, где сидела секретарша и печатала на машинке письма. Подруги смеялись: «Кошмар! Берлинская стена посреди дома. Не хватает только колючей проволоки».

А в нашей части дома соорудили винтовую лестницу к верхним комнатам.

Пожалуй, иного выхода, в принципе, и не было: вашей матери при этой мороке тоже не хотелось, чтобы ей мешали с ее молодым человеком, ведь она его любила…

Именно так. Теперь он сидел на кухне, где раньше папа готовил нам, например, бараний кострец с чесноком и листьями шалфея. Он занимал место и в нашем «пежо» рядом с мамой, которая была за рулем, поскольку молодой человек тоже не имел водительских прав, как и наш папа.

В утешение папе достался еще и задний дворик, который к тому времени совершенно зарос.

Помню, мы смотрели из окна на кухне, как он в одиночку его перекапывал…

Я даже испугалась тогда, до того он вспотел с непривычки от работы лопатой. Он заказал чернозем и перевез его на тачке через парадное на задний двор. Твои приятели, Готфрид и еще кто-то, ему помогли. Работая, папа нашел игрушечные модельные машинки, которые ты когда-то украл у близнецов и закопал в песочнице.

Машинки отдали играть тебе, Лена, но ты предпочитала пуговицы… А еще то пела, то плакала…

Сначала я думала, что он рехнулся-таки вконец, поскольку никогда раньше не занимался садовыми работами, потом решила: пар выпускает. А может, роется от радости, что нашел новую женщину, с которой закончит свою книгу. Ведь это оставалось для него главным. А тут еще пришла Старая Мария и принялась со всех сторон щелкать чудо-ящичком, как он копает землю; я тогда подумала — теперь-то мы узнаем, что с ним будет дальше, но она никому не показала проявленные снимки. Когда я про них спросила, она лишь сказала: «Размечталась, куколка. Пусть это останется тайной моей темной комнаты».

А потом состоялся развод.

Но этого события никто из нас не заметил, потому что родители все сделали на свой обычный манер, без шума…

В деле участвовали только адвокаты и — ясное дело! — Марихен, которая всегда была тут как тут, когда с отцом происходило что-нибудь особенное.

Позднее выяснилось, что имущество разделили поровну, полюбовно…

Во всяком случае, без споров.

Они вообще никогда не спорили.

Иногда я думал, пусть уж лучше поругаются — с криком, с битьем посуды, не важно из-за чего. Может, тогда бы они до сих пор…

Но тогда бы не было нас, Наны и меня.

Наверное, развод был необходим, потому что папа непременно хотел…

А дальше — послушай только! — уже после того, как он со своей новой женой, Яспером и Паульхеном поселился в деревенском доме, том самом, где раньше жили мать Лены и Ленины сводные сестры Мике и Рике, даже после того, как там при стечении множества гостей была отпразднована шумная свадьба, в этом безумном мире прибавился еще один человечек, потому что твоя мама родила тебя, маленькую Нану…

У старой Марии снова появилась причина заохать и запричитать про мороку.

Мы-то вообще ни о чем не догадывались, а если и узнавали что-нибудь, то лишь задним числом и понемножку.

Может, у него еще есть дети?..

Не, мне пришлось совсем не по душе запоздалое папино признание, что у меня есть маленькая сестренка по имени Нана.

…например, в Сицилии, где он бывал в молодые годы…

Сказал, дескать, не хотел меня травмировать.

…и про которых не ведал даже чудо-ящичек нашей Марихен…

Я только позже узнала, сколько у него детей на самом деле, и, в принципе, обрадовалась, потому что если растешь единственным ребенком, то порой чувствуешь себя очень одиноко, а так…

Ну, что натворил наш папа — это еще полбеды, разве нет?

Да, ничего страшного. Ребенком меньше, ребенком больше.

Теперь к нам добавились Яспер и Паульхен.

А вот и вы, очень кстати. Мы как раз добрались до вас, до вашей жизни в деревне.