Читать книгу - "Дети Снеговика - Глен Хиршберг"

Толстяк подходит к нашему столику – весь потный, черные волосы всклокочены, как будто, приняв заказ, он собственноручно снимал барана с гигантского вертела.

– Меню подать? – спрашивает он таким тоном, словно у него и в мыслях не было, что нам оно понадобится, и тут же снова кричит: «За любой!» – очередному семейству, появившемуся в дверях.

– Сувлаки, лимонад, – заказываю я. – Правильно?

– Это вы меня спрашиваете? – вскидывает бровь официант и, не услышав от нас выражения протеста, исчезает на кухне. Через мгновение на столе появляется лимонад.

– Мэтти Родс… – вздыхает Джон.

Я улыбаюсь, отхлебываю лимонад и показываю на трость.

– С дуба упал, – объясняет он, пожав плечами.

– Брешешь? – спрашиваю я, но тут же вспоминаю об осах, о прорвавшемся аппендиксе и о том, как он срывался с места и бежал со всех ног – ракетой, сбрасывающей отработанные ступени. Я смотрю на его ухмылку, и незнакомая печаль накатывает на меня ледяным потоком. И этот поток может вынести меня из Детройта, если я ей поддамся. – Да, везло тебе на увечья.

– Пожалуй. Это было в Мичиганском универе за день до первого тура региональных игр. Я гонялся за Линди Эймс, соседкой Коринны по комнате, – помнишь ее? – она сцапала у меня наколенники и давай носиться по всему кампусу, а в итоге закинула их на дуб на плацу. Когда я падал, нога сломалась в четырех местах.

Но он не считает это критическим переломом в своей жизни.

– Очень похоже на проделки Гаррета Серпайена, – говорю я.

Джон расплывается в улыбке.

– Гаррет у нас теперь ведущий редактор «Кар-энд-драйвер».[35]

– Ни фига себе! – присвистнул я, хотя на самом деле меня это не удивило. Я всегда знал, что Гаррет далеко пойдет.

Джон все улыбается.

– Надо же, Мэтти Родс, этот Криминальный Авторитет, – и вдруг здесь, передо мной, собственной персоной!

Я поморщился. Мне совсем не хочется сейчас об этом говорить, Джон не был частью этого. Но я понимаю, что мне, наверное, следовало заранее придумать какое-то объяснение и своему приезду в город, и этому телефонному звонку.

Кушанье подают на белых плоских тарелках. Подцепив сувлаки, я вижу маленькие белые лилии соуса цацики[36]в зубчатых краях питы, кружочки репчатого лука, притулившиеся между кусочками баранины, а сверху – скрученное восьмеркой колесико помидора. Вгрызаюсь в мясо – и передо мной материализуется мой отец: губы в соусе, глаза сияют.

– Думаю, если бы я жил здесь, я бы ел это каждый день, – говорю я с набитым ртом.

– Это потому что ты здесь не живешь, – отвечает Джон.

Не переставая жевать, Джон рассказывает, как через год после падения с дерева он бросил учебу и устроился электриком. Мистер Свет – представляется он, дергая себя за жилетку. Человек с Волшебными Руками. Зря, говорит, не окончил колледж, но жаловаться не на что. Он любит свою работу.

Я рассказываю о проектировании торговых центров и жилых секций. Мистер Атриум – называю я себя в тон ему. В какой-то момент мы одновременно поднимаем глаза и, поймав выражения лиц друг друга, прыскаем со смеху. А увидели мы, я полагаю, прежде всего недоумение. Ведь мы с давних пор привыкли думать друг о друге, что добьемся гораздо большего, чем оказалось на самом деле.

Между тем я начинаю замечать, что у нас много общего в поведении: мы одинаково шутим, одинаково вскидываем голову и вытягиваем губы в ниточку, сдерживая смех, оба смотрим не столько друг на друга, сколько на посетителей, прохаживаясь по их поводу в этакой чуть высокомерной окраинно-мичиганской манере. Прошло семнадцать лет, и все же в некотором отношении у меня гораздо больше общего с этим человеком, который даже не был моим близким другом, чем с кем-либо из тех, кого я узнал позднее, включая мою жену. Быть может, когда тебе переваливает за первый десяток, способность сближаться с людьми начинает угасать. Быть может, именно поэтому все мои знакомые, покинувшие город детства, рано или поздно впадают в тоску.

Я подчищаю тарелку корочкой сладкой питы и с наслаждением отправляю ее в рот, чувствуя, как она щекочет нёбо – словно чуть хрустящий воздух. Джон рассказывает о своей жене, о только что купленном доме, о своем шестилетнем сынишке Роджере.

– Надо же, у тебя шестилетний сын! – восклицаю я, и Джон заливается краской.

– Смотрю я на тебя – и все кажется таким нереальным, – говорит он, помолчав.

– Все тогда или все сейчас?

– Ну, я не «ухал» с восьмого класса, но с тобой готов «ухать» сколько угодно. Вот и пойми тут, тогда это или сейчас.

Мы одновременно пожимаем плечами.

– Но Роджера-то ведь ты «ухать» не учишь?

Все, думаю я, надо срочно закругляться с ланчем, надо оставить этого человека в его собственном мире со всеми его ценностями и попытаться каким-то другим способом найти то, что всегда казалось мне утерянным. Я понимаю, что должен это сделать. Но не могу. Слишком далеко зашел.

К тому же у Джона наверняка есть ответы на некоторые интересующие меня вопросы.

– А как там Джо Уитни? – спрашиваю я, хотя с трудом представляю себе его лицо и почти ничего о нем не помню. Но стартовать с него проще всего.

Джон радостно закивал, как будто с самого начала ждал, когда разговор зайдет об общих знакомых.

– Ты не поверишь – закончил юрфак в Гарварде. Сейчас до него не вдруг и дозвонишься. Деловой мужик.

– А Мэрибет Ройал? – перебиваю я. Мы с ней даже не успели толком познакомиться. Она пришла в наш класс незадолго до моего отъезда.

– Бог ты мой, Мэтти, видел бы ты ее в колледже! Ее три года подряд выбирали королевой на встречах выпускников. Беспрецедентный случай. У меня ведь с ней был первый поцелуй. Да ты сам при этом присутствовал.

У меня вытягивается лицо.

– Когда это?

– Помнишь последнюю «Битву умов»? Мы еще потом ходили на озеро кататься на коньках. Помнишь остров посередине, где любила прятаться Тереза? Идеальное место, старик.

Это первое упоминание о Терезе ударило мне в голову, как фейерверк. Но я все равно не готов пока спрашивать о ней.

– Теперь Мэрибет школьный психолог, работает с младшими классами у Садового озера, – продолжает Джон, как будто ничего не произошло. А собственно, ничего и не произошло, разве что у меня начались перебои с дыханием. – Я видел ее один раз – то ли в цирке, то ли на Сосновой горке, то ли еще где. Ее сынишка примерно одного возраста с Роджером. Она замужем за Уолли Беком.

– Не знаю, кто это.

– Ах да, забыл. Он появился позднее. Ершистый парень, тебе бы он понравился.