Читать книгу - "Джандо - Роман Канушкин"

«Но это только двадцать третий ход», — успел подумать Студент. Вслух он сказал:

— Заблокируй троечку.

Дядя Витя, словно в сомнамбулическом сне, заменил две карты. Сейчас он играл на все, что было в автомате, — около тридцати тысяч.

— Слушай, отец чудит, — дошли до Студента слова кельнера. — Играет на весь банк…

Все остальное происходило очень быстро.

Выпало два «джокера». Электронный марш, исполненный автоматом, возвестил о победе.

— Бери, Дядя Витя, бери!

— Покер, мать твою! — крикнул кельнер из-за стойки. — Да ты чего, отец?!

— Двадцать три, двадцать три, — монотонно проговорил Дядя Витя, продолжая шевелить губами, — наш, следующий — наш…

Автомат предложил сыграть на выбор «больше-меньше»: либо все удваивается, либо все пропадает. Словно во сне, рука Дяди Вити прошла по клавишам, принимая условия автомата.

Крик Студента: «Дядя Витя, не делай этого — там три лимона!» — повис в воздухе.

Как в замедленной съемке, рука Дяди Вити коснулась клавиши «меньше», и в следующую секунду на экране зажглось «Вин» и снова зазвучал электронный победный марш.

— Двадцать четыре, — тихо сказал Дядя Витя, откидываясь на стуле.

— Шесть лимонов, — завороженно произнес кельнер. — Четыре штуки баксов! — И после паузы: — Ну, отец, ты даешь! Ну ты рисковый, блин. Ювелир!

За ними уже давно все наблюдали. Из своего полумрака вышел главный менеджер. За его улыбкой скрывалось с трудом сдерживаемое раздражение. Он подошел к автомату и некоторое время пристально смотрел на экран. Потом, как бы не видя Студента и Дядю Витю, он произнес, обращаясь к кельнеру:

— Какая была ставка?

— Тридцать тысяч…

Менеджер помедлил и… принял решение:

— Все правильно. Отсчитайте деньги. — Он бросил быстрый взгляд на Дядю Витю, потом на Студента и подумал, что эта ситуация очень неясная, очень смутная. Затем с натянутой улыбкой сухо произнес: — Поздравляю, вам сегодня крупно повезло… Извините, мы сейчас закрываемся на санитарный час. И будем вынуждены отключить автоматы. Приходите вечером, только вечером без костюма и галстука у нас не пускают.

И он вышел из зала.

Кельнер отсчитывал деньги, внутри его пылал пожар — пожар настоящего интереса к двум очень странным посетителям. Потом он протянул деньги Дяде Вите и негромко, но горячо проговорил:

— Здорово! Молодцы вы! Я не знаю, кто вы такие, но вы их сделали, этих козлов. Сделали, мать их! Здорово!

Студент уже не верил ни тому, что видит, ни тому, что слышит. Все это напоминало какую-то дурацкую сюрреалистическую пьесу. Или пьесу абсурда.

— Приходите еще, — кельнер быстро посмотрел в глаза Дяде Вите, — всегда будем рады! Мать их…

Дядя Витя протянул деньги Студенту, почему-то сказав:

— На, Сашок, спрячь! Половина твоя.

И они вышли на улицу. Кельнер провожал их глазами. В казино «Марина» они задержались не более чем на двадцать минут. Помолчали. Потом одновременно закричали: «А-а-а!», ударили по рукам и обнялись.

— Сегодня вечером будет еще немного, Сашок! А пока отвези меня в какой-нибудь более-менее приличный магазин — приодеться надо. — И Дядя Витя смущенно улыбнулся, как будто он не стал только что героем дня. — Ив парикмахерскую, пора лысинку подкорнать.

Когда они ушли, кельнер долго с тихой улыбочкой смотрел на то, что не увидел ни главный менеджер, ни кто-либо другой из персонала. Он чувствовал все более глубокое уважение к этим двум замаскированным ребятам. Это те еще штучки! За их столиком так и нетронутым осталось пиво, а банка орехов даже не была вскрыта.

— Сделали они их, этих козлов, — сладко проговорил кельнер, — сделали, мать их!

К вечеру того дня, когда Робкоп закрыл зал суперкомпьютерных игр раньше обычного, Дядя Витя успел опустошить еще два аппарата, вытянув из одного миллион 840 тысяч рублей, а из другого — 73 тысячи.

— Все на сегодня, — просто сказал Дядя Витя, как будто ничего особенного не происходило.

Спустя еще какое-то время Дядю Витю было не узнать. Они сходили попариться в Сандуны, потом Студент предложил купить неброский консервативный костюм и темное драповое пальто — как раз по возрасту. Однако Дядя Витя выбрал голубые джинсы «Левис-501»и шерстяной пиджак свободного покроя, рубашку с таитянской экзотикой и широкий яркий галстук.

— Ко всему этому набору полагается большое количество звенящих металлических предметов, зажигалку «Zippo», да еще в ухо серьгу! — пошутил Студент.

Но Дядя Витя совершенно серьезно заявил, что это для тех, кто понимает, после чего приобрел ковбойские сапоги, совершенно верно обозвав их «казаками». Вот такие, оказывается, у него были вкусы, о чем он даже не догадывался всю свою жизнь.

Потом Студент отвез его в салон «Шварцкопф», где иногда стриглась Алка, имеющая там подружку. Студент ждал, пока Дяде Вите делали прическу, в холле, курил и просматривал рекламные журналы. Когда Дядя Витя, благоухая иностранными запахами, наконец появился, Студент чуть не лишился дара речи. Стрижка Дяди Вити не была даже молодежной — она была подростковой!

— Дочка, парикмахерша…

— Света…

— Да-да, Света… спасибо тебе, — говорил Дядя Витя, расплачиваясь у кассы.

«Дочка-парикмахерша» была несколько напугана и одновременно, казалось, с трудом сдерживала приступы смеха:

— Я пыталась его отговорить, но он же упрямый… Увидел журнал «Браво» с группой «Depeche Mode» на обложке и ткнул пальцем — меня под этих. Ну что мне было делать, я и подстригла…

Студент действительно некоторое время не мог ничего сказать. Перед ним предстал полубезумный субъект с внешностью эксцентричного пожилого импресарио-алкоголика; совершенно пропитое лицо и мятущееся выражение глаз только дополняли общую картину.

— Дочка, Света… насчет серьги, если не шутишь, я завтра приду… Как раз к стрижке.

У «дочки-парикмахерши», казалось, вот-вот случится истерика.

— Вот это да! — проговорил сквозь зубы Студент. — Круто!

— Смотри, как дед прикинулся, — бросил кто-то из проходящих мимо подростков. — Америка — жевачка… Депеша дает!

— Голливуд, крутые попки, кокаин… Продвинутый папаша.

Дядя Витя пропустил эти замечания мимо ушей:

— А теперь звони Алке и едем обмывать успех! Куда-нибудь, где лучше всего, куда Дядя Витя раньше и мечтать не мог… Завтра все отыграем. Все! Ты только, Сашок, верь мне и… будь рядом.

Грань между жизнью и дурной сюрреалистической пьесой становилась все тоньше.

Ровно через два часа после закрытия заведения под названием «Суперкомпьютерные игры» они вошли в дорогой итальянский ресторан, расположенный в самом центре Москвы, чтобы веселиться там всю ночь. Ресторан этот находился в весьма своеобразном и примечательном месте, омытом кровью всех российских революций. Еще через час их стало уже четверо — подругу Дяди Вити звали Валери, вряд ли она была старше Алки. Она тоже приняла Дядю Витю за пожилого импресарио, склонного к суицидным формам развлечений, и без конца задавала один и тот же вопрос: