Читать книгу - "Я ненавижу селфи - Шейн Доусон"

Мама: Целую!

Когда я потянулся за следующим журналом, мой «стилист» зашла в комнату и поздоровалась со мной. Я пишу «стилист» в кавычках, потому что ее сертификат косметолога выглядел так, будто его напечатали на термосалфетке из придорожного кафе. Мои ожидания от этой стрижки были примерно такими же, как от похода в кино на фильм с Эдди Мерфи: знаю, это будет плохо, но хоть поржем. Люблю радовать, даже если это мне в ущерб.

Я оглядел ее с головы до ног, и мои ожидания понизились: это будет не фильм с Эдди Мерфи, а что-нибудь с Адамом Сэндлером, после 2008 года. Все было так же безнадежно, как «Одноклассники». Эта женщина выглядела так, будто подстригла себя сама, без помощи ножниц, и решила скрыть результат арахисовой пастой и сырым мясом, а потом повисела вверх ногами на дереве в парке. На ней была одна из этих дерьмовых хэллоуинских футболок с надписью «Это И ЕСТЬ мой костюм». Я уже говорил, что дело было в июне? Она носила такие большие серьги-кольца, что я мог бы повеситься в одном из них. («Отличная идея, – подумал я, – на случай, если стрижка и правда выйдет кошмарной»). Женщина отпила фрапучино из огромного стакана из «Старбакс» и слегка рыгнула. Все шло как по маслу.

Дестини: Так, и что будем делать?

Я: Скажите, вы же просто одна из тех бойких дам у ресепшена, а Дестини все еще на улице кричит на нерадивого папочку?

Дестини: Не-а. Это я, твоя Дестини.

Я: Вот эта игра слов особенно меня пугает. Мне нужно в туалет. Сейчас вернусь.

В ту минуту я жалел, что оказался не в фильме ужасов, потому что там «сейчас вернусь» обычно значит, что ты не вернешься – ты умрешь. Мне хотелось умереть. Знаю, вы сейчас думаете: «Почему он просто не ушел?» Да потому, что у меня синдром «немужика», вот почему. В общем, я трус и всегда говорю «да», чтобы избежать конфликта. С возрастом я научился с этим справляться, но когда мне было восемнадцать, я боялся всех и вся. Даже плетеную мебель.

Я вошел в туалет и заперся. Я стоял перед зеркалом, смотрел на себя и старался увидеть то, чего не было: отличную прическу. «Может быть, если я смогу убедить себя, что мои волосы еще ничего, то я просто свалю из этой парикмахерской и никогда больше не буду стричься», – думал я. Да, это было мне по силам. Я достал телефон и стал делать селфи: со всех ракурсов, с разным выражением лица, с кучей фильтров. Я сфотографировался раз сто и попытался найти хотя бы одну фотографию, на которой я бы не выглядел, как пугало. Не нашел. Стало только хуже. После этой фотосессии в туалете я решил, что пора вернуться в зал и столкнуться со своей судьбой – Дестини – лицом к лицу.

Я: Мне нужна помощь. Мне страшно. Можете сделать меня не такой лесбиянкой? Пожалуйста.

Дестини: О-о-о, да не переживай ты так. И люди не должны судить о тебе по твоим волосам или образу жизни!

Она думала, что я женщина. Прекрасно. В тот момент я хотел вообще сбрить волосы к чертовой матери.

Я: Я просто хочу быть похож на парня, вы можете помочь?

Дестини: Какого именно парня? Ты полистал мои журналы?

Я: Не уверен, что мне пойдет стрижка Энрике Иглесиаса девяносто шестого года. Может, сделаете мне прическу, как у Брэда Питта?

Тишина. Вызов не принят. Это было за гранью возможного.

Я: Ладно… А как насчет Джея Лено^[3]?

Дестини: Джей Лено? Никто не хочет Джея Лено.

Я: Моя бабушка с вами не согласилась бы, но ладушки, принято к сведению.

Дестини: Просто доверься мне. Я сделаю тебе свою фирменную.

Учитывая ее внешний вид и полное отсутствие клиентов, я и не надеялся, что ее «фирменная» – это что-то революционное, но у меня не было выбора. Дестини схватила ножницы, взглянула на мои волосы, положила ножницы обратно и взяла самую здоровенную машинку для стрижки, которую я когда-либо видел. Это была работка не для хлипких лезвий – то была работа для лезвий, которыми можно стричь газон. Я не хотел видеть наносимый мне ущерб, поэтому старался не смотреть в зеркало. Так же я стараюсь не смотреть в любые зеркальные поверхности, когда ем в ресторане. Я посмотрел вниз и увидел комки волос, собирающиеся вокруг ширинки. Так много пушистых, посыпанных перхотью волос падало с моей головы, будто Господь брил свои древние лобковые волосы. А потом я услышал то, что никому не хочется услышать от парикмахера.

Дестини: Ой.

Ой?! ОЙ?! Надеюсь, ты пролила свой жирочино на пелерину, потому что если это «ой» как-то связано с моей стрижкой, Я ВЛЕПЛЮ ТЕБЕ ОДНУ ЗВЕЗДУ НА YELP, ТЫ СМЕНИШЬ СВОЕ ДОЛБАННОЕ ИМЯ И ЭМИГРИРУЕШЬ В КАНАДУ! (Сайт Yelp тогда еще не был особо популярен, но вы меня поняли.)

Дестини: Думаю, я многовато убрала сзади. Возможно, придется подровнять. Согласен?

СОГЛАСЕН?! ТЫ, КРИВОЗУБАЯ ТУПИЦА С ПАРАЛИЗОВАННЫМ ЧУВСТВОМ СТИЛЯ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ШУТИШЬ ЧТО ЛИ?! НЕТ! Я НЕ согласен.

Я: Конечно.

И снова синдром «немужика». Я закрыл глаза и стал ждать, когда все закончится, как сделала бы любая девушка в постели с Хью Хефнером. Я слышал, что Дестини выключила машинку и громко вздохнула позади меня. Настало время посмотреть на то, что получилось. Я открыл глаза, и то, что я увидел, было не стрижкой, это было КРОВАВОЙ РАСПРАВОЙ. Если бы я спал на кровати, кишащей голодными крысами, именно так выглядели бы утром мои волосы. Они были такими короткими, что я видел свои брови (поверьте, НИКТО не хочет видеть мои брови).

Я: Они… короткие.

Дестини: Ага. Ну, выглядит-то очень… м-м-м… сексуально.

До сих пор не верю, что она произнесла это без рвотных спазмов.

Дестини: Знаешь… Можно попробовать сделать так, чтобы они выглядели чуть длиннее.

Я: Не, такая реклама мне уже приходила на почту. Уж поверьте, это просто развод на деньги.

Дестини: Их всегда можно выпрямить традиционным способом.

Выпрямить традиционным способом? Что это значит? Как люди вообще… выпрямляют что-то традиционным способом? Это как-то связано с жуткими христианскими лагерями, куда чокнутые родители отсылают своих детей-гомосексуалистов на перевоспитание?

Я: О чем это вы?

Она схватила огромный фаллический предмет и включила самый сильный режим.

Дестини: Я покажу тебе.

Жаль, в книгу нельзя вставить киномонтаж, потому что следующие двадцать минут были прямо вырезаны из фильма девяностых с Фредди Принцем-младшим. Я был уродливой девушкой, а Дестини – моей распутной сестрицей, которая трудилась над моим новым имиджем. Я постепенно поднимался по шкале от «уродливой» до «не такой уж страшной, если слегка зажмуриться». Мечта становилась реальностью. Тонны зажимов, выпрямлений, запах сгоревших волос – и Дестини закончила. Я посмотрел в зеркало и увидел, что вообще-то выгляжу НЕ ТАК УЖ ужасно! Чудо!