Читать книгу - "Байки старого боцмана - Сергей Стеблиненко"

Послевоенная Одесса не многим отличалась от других полуразрушенных городов. Те же руины, те же воронки, те же усталые лица… Только море, по-прежнему оставалось, самым синим в мире, и бронзовый Дьюк высматривал с пьедестала свою далекую Родину.

Непривычно солёный ветер и дикий голод нагоняли на Семена тоску. В мореходку он опоздал, – экзамены закончились как раз в тот самый день, когда он добрел до города. Желудок был пуст, а нехитрые пожитки – обменены на такого же качества продукты и лишь изредка напоминали о себе желудочными коликами.

Оставшиеся ценные вещи – чемодан и ботинки продавать было нельзя даже перед лицом голодной смерти. Без них он – никто. Человек без будущего. Лишь благодаря этим двум замечательным предметам ему удалось прожить целую неделю на полном пансионе в духовной семинарии. Даже самому настоятелю не закралась в голову мысль, что обутый человек с чемоданом в руке может оказаться не только грешником, но и комсомольцем. В семинарии кормили сытно, но там не было полосатых тельняшек, расклешенных брюк и, конечно же, кожаного ремня с якорем на блестящей бляхе. Без этого жить, было немыслимо, и православная церковь лишилась потенциального протоирея…

Неожиданно удача повернулась к нему лицом и стала во весь рост.

Возле Нового базара открылась мореходная школа какого-то неизвестного никому флота. Флот был настолько специальным, что это не имело никакого значения. Главное – бесплатная кормежка, крыша над головой и блестящая бляха с якорем на животе. Так Семен оказался в общей шеренге.

Вчера был сдан вступительный экзамен, который назывался – медкомиссия. Радость быть принятыми в столь солидное учебное заведение, не могла омрачить даже происшедшая с ним досадная промашка. Дело в том, что иностранное слово «гениталии» не вызывало у него ни зрительных образов, ни смысловых ассоциаций, а настойчивые требования доктора их оголить, лишь довели до состояния глубокой душевной депрессии. Слово «гениталии» оставались для Семена пустым звуком. Надежды рушились, и тогда он, рискнув, сделал два шага навстречу судьбе и снял… кепку.

Все, кто находился в комнате, замерли, и только мухи деловито жужжали в поисках чего-то свеженького… Ситуацию спас сам доктор: «Молодой человек, «гениталии» – это…». Последнее слово было, без лишних заграничных иносказаний. Просто и открыто, как может быть произнесено только настоящим русским человеком. Для Семена это было первое доброе слово, сказанное ему в этом чужом большом городе…

Среди тридцати претендентов на заветные бляхи, таких обеспеченных как он людей было, человек пять. Но только ему одному удалось сохранить все атрибуты благополучия – и чемодан, и ботинки. После торжественного подъема флага из школы вышел невысокий человек в морской форме в сопровождении двух более крупных специалистов.

Это был сам начальник школы. Он строго осмотрел строй и поинтересовался состоянием здоровья будущих питомцев: «Дистрофия, глисты, анурез есть?», на что все дружно проскандировали: «Так точно!». Ответ начальнику понравился. Поздравив всех с успешной сдачей экзамена, он направился туда, откуда пришел – в здание школы. Специалисты остались. Первым выступал механик:

– Товарищи, – сказал он, – в то время, когда советский народ, под личным руководством самого товарища Сталина, борется с разными нехорошими людьми, значение труда кочегара на современном судне несоизмеримо возросло. Лишняя лопата, брошенная хорошим специалистом в самое сердце современного парохода…

После слова пароход специалист подозрительно замолчал. Чувствовалось, что другие слова не хотят присоединяться к этому давно поплывшему пароходу. Специалист еще несколько раз героически пытался открывать рот, но кроме икания, других, более цивилизованных звуков его гортань уже не производила. Безнадежно махнув рукой, он неровно побрел в сторону ворот, оставляя после себя нерешенным вопрос, – зачем для борьбы с нехорошими людьми надо бросать в сердце судна лишнюю лопату?

Второй специалист представлял палубную команду и, естественно, не имел никаких общих интересов с предыдущим оратором, тем более что был трезв. Этот старый заслуженный боцман, как и безвременно ушедший механик имел задание руководства набрать группу учеников кочегаров, нехватка которых остро ощущалась на флоте. В те годы рядовые моряки рождались в селе и были уверены, что единственная профессия на судне – матрос. Слово «кочегар» им ни о чем не говорило, и боцман, всю свою жизнь с пренебрежением относившийся к машинной команде, не без труда переступал через профессиональную гордость:

– Кочегар – дело хорошее. Пусть сегодня ты просто кочегар, но завтра ты уже старший кочегар, серьезный человек! А если на курсы пошлют, то и до машиниста дорасти можно.

Он кивнул в сторону уходящего первого и добавил:

– А если при этом не пить и грыжа мешать не будет, то можно и на механика выучиться…Вы знаете, кто такой механик?!! Первейший человек, гроза машины! Ходит в белых перчатках, приказы отдает! Для него все остальные кто? Тьфу!.. Да за ним девчата, от Николаева до самой Голой Пристани в очереди стоят!!!

Услышав это, Семен, конечно, выбрал белые перчатки и девчат, с надеждой ожидающих его на причале Голой Пристани. Вместе со всеми он сделал исторический шаг вперед, который переносил его в еще не наступившее, но такое сытое и благополучное завтра…