Читать книгу - "Белая горячка. Delirium Tremens - Михаил Липскеров"

– Я спокоен, спокоен, – шептал он себе, – я хочу спать, спать, спать… – и заснул.

Проснулся он утром, часов в восемь, вспомнил о своем решении прекратить, отлежаться и начать работать, но увидел рядом с диваном полную бутылку за вычетом стакана. Он почти машинально налил в стакан на два пальца водки, выпил, нашел уже почти коричневый огрызок яблока, обсосал его и вышел из комнаты. Просветлело. Он надел халат, вышел из комнаты и вошел в кухню, где Жена доедала быстрорастворимую геркулесовую кашу. Он сел за стол, налил себе кофе и вдруг неожиданно для себя сказал:

– Мамочка, ты не сходишь?..

Жена доела кашу, вошла, открыла коробку с деньгами, посмотрела на Мэна укоризненно-печальным взглядом, все поняла. Опустивший голову Мэн затылком ощущал ее взгляд и с застывшим сердцем ждал. Он услышал лязг закрывающегося замка двери и облегченно вздохнул. «Ну, ладно, – думал он, – сегодня не получилось, но у меня будет полторы бутылки так что до вечера я перебьюсь сейчас надо по быстрому выпить так запить кофе закурить поллитру принесенную Женой растянуть до вечера вызвать нарколога как следует выспаться если получится а то последние два раза не получилось и вышел из виража только потому что организм не принимал и выворачивало желчью каждые пять минут в течение двенадцати часов но зато потом не принимал ни капли четыре месяца в первый и полгода и шесть дней после второго так может сейчас нарколог поможет потом торпедируемся хотя это тоже не выход торпеду всегда можно пустить на дно сейчас пока Жена не пришла надо допить эти полфедора так хорошо значит у меня остается еще одна бутылка которую вот-вот принесет Жена ну да ладно перебьемся как-нибудь… На силе воли!» Он допил купленный ночью флакон, снова выпил кофе, снова закурил, и его потянуло в сон. Но он стал терпеть, дожидаясь прихода Жены, чтобы она не догадалась, что ночью он уходил в ночное. И вот, наконец, она вернулась и поставила на кухонный стол бутылку водки под названием «Завалинка».

– Так, – сказал Мэн, – самое подходящее название водки для еврея, – и добавил первую фразу из романа Михаила Светлова, дальше которой роман не пошел: – «Креста на тебе нет, – сказал Хаймович Рабиновичу, сидя на завалинке».

Дальше он выпил не столько по необходимости, а из чувства благодарности к Жене и вырубился. Очнулся он у себя на диване, привычно опустил руку, чтобы нащупать бутылку, но не нашел. Заглянул за спинку дивана – опять нет, пошарил по столу – опять нет и вскользь подумал, что если под его влиянием сначала будут исчезать бутылки, то вскоре он, как Дэвид Копперфильд, заставит исчезать вагоны, самолеты, а там, глядишь, пройдет сквозь Кремлевскую стену, сквозь стену Президентской резиденции и побеседует с Президентом о проблемах малого бизнеса, к которому Мэн, правда, не имел никакого отношения, за исключением отоваривания в частных магазинах водкой под названием «Завалинка». Или об ипотеке.

Затем он вернулся на землю и пошарил глазами по комнате в поисках вышеупомянутой водки «Завалинка». Однако вместо нее он обнаружил сидящего в кресле джентльмена лет тридцати пяти, внимательно глядевшего на Мэна.

– Так, – вслух проговорил Мэн, – допился… Простите, сударь, вы – есть или вас нет? Визуальная, так сказать, галлюцинация?

– Нет, Мэн, я – не визуальная галлюцинация.

– Так, – еще раз сказал Мэн, – он говорит. Значит, не только визуальная, но и вербальная. И что вы от меня хотите, господин глюк?

– Я не глюк, – ответил предполагаемый глюк. – Меня привез ваш Младший сын.

– Конечно, конечно, – согласился Мэн, – какой нормальный глюк скажет, что он – глюк. Вы – неведомый мне друг моего Младшего. Так что вы от меня хотите?

И в это время он увидел своего Младшего сына, входящего в комнату.

– Здравствуй, ребятеночек, где-то, я забыл где именно, есть початая «Завалинка». Найди мне ее, пожалуйста. Я должен выпить за встречу с Глюком. Глюк улыбнулся.

– Твоя «Завалинка», пап, уже поступила в городскую сеть канализации, – ответил сын. – А это не глюк, а Психиатр.

– Да-а-а, – посмотрев в потолок, сказал Мэн, – психиатр, это будет погуще глюка… Так что вы хотите от меня, господа?

– Надо, – сказал Психиатр, – вас немного подлечить, Мэн.

– Как же меня подлечить, – ответил Мэн, – если лекарство находится в канализации?

– Не в этом смысле, – терпеливо сказал Психиатр, – мы сейчас отправимся в больницу, где вас поместят в санаторное отделение и при помощи курса интенсивной терапии приведут в норму. И через месячишко вы вернетесь к жизни и сможете опять писать высокохудожественные сценарии мультфильмов. Я бы с удовольствием сам писал их, но, кроме историй болезни, ничего писать не умею.

Мэн подумал и согласился. Ведь он уже трижды лежал в клинике неврозов. Правда, формально его там лечили не от алкоголизма, а от астено-невротического состояния. Почему-то в отделении сексопатологии. Это было весьма интересно. Было мужское отделение сексопатологии, пациенты которого забыли, что такое эрекция, и надеялись вспомнить, и женское, пациентки которого не могли получить полового удовлетворения, вне зависимости от эрекции партнеров. Всех лечили при помощи хитрых лекарств, аутотренинга и релаксационной гимнастики. Два раза в неделю перед корпусом устраивались совместные танцы. Джентльмены надеялись, что в результате приема лекарств и описанных процедур у них встанет, а дамы надеялись добраться до оргазма с помощью вновь эрегированных членов. Эти попытки происходили в кустах вокруг Донского монастыря, а сама процедура имела почти официальное название кустотерапии. И хотя у Мэна были совсем другие проблемы, он охотно принимал участие в этой процедуре и даже вылечил одну даму, которая потом досаждала его телефонными звонками домой. В конце лечения астении ему всадили подпольно «торпеду» и отпустили восвояси.

Так что предложение Психиатра вызвало в нем положительные эмоции. И поняв, что его водка уже достигла вод Яузы, а Жена предпочла не показываться на глаза, он с помощью сына и Психиатра погрузился в старенькие «Жигули» Психиатра и был доставлен в приемное отделение самой известной психушки. Где в свое время лежали такие культовые представители русской культуры, как Менестрель и Дидро русского алкоголизма. Там он был раздет, подвергнут принудительному мытью в душе и анализу на предмет дизентерии. Через пять минут он был одет в кальсоны, которые не носил никогда в жизни, и в темно-синюю фланелевую пижаму в жизнерадостный розовый цветочек. Еще через пять минут за ним трижды захлопнулись и провернулись замки дверей, и он оказался на кровати среди людей, которые не обратили на него никакого внимания. Вошел человек в белом халате, внимательно посмотрел на Мэна и полуутвердительно-полувопросительно сказал:

– Так, интеллигента черт подкинул… К нормальным психам… Права качать будешь…

– Нет, не буду, – сказал Мэн, потому что понятия не имел, какие у него есть права и что ему можно или нельзя качать. А потом на всякий случай спросил: – А выпить у вас не найдется?

– А как же?! – восхитился Человек. – Сейчас тебе пол-литра принесут. Прямо в вену.