Читать книгу - "Я, Эрл и умирающая девушка - Джесси Эндрюс"

Короче, на вершине бенсоновской социальной иерархии правит вакуум. Результат: хаос.

(Надо отметить, что моя классификация, конечно же, страдает упрощениями. Есть ли в действительности такие группировки, как ботаны/богатенькие/качки и т. д.? Есть. А есть ли группы, которым трудно подобрать название, просто потому что это неоформленные компании друзей без определенных признаков? Тоже есть. Скажем, если хотите, я мог бы составить для вас схему всей школы с тошнотными подписями типа «Подгруппа старшеклассников-афроамериканцев со средним уровнем доходов 4в», но уверен, никто не хочет. Даже члены Подгруппы старшеклассников-афроамериканцев со средним уровнем доходов 4в (Джонатан Уильямс, Даджуан Уильямс, Донте Янг и, если всерьез не увлечется тромбоном, Дарнелл Рейнольдс).

В общем, мы имеем до фига группировок, каждая из которых любой ценой стремится к власти и готова поубивать остальных. Беда в том, что если ты входишь в какую-то группу, то члены прочих готовы убить тебя.

Но эта штука решаема: найди подход к каждой группе.

Знаю, знаю, звучит безумно. Но я сделал именно это: не присоединился ни к одной группировке открыто, но нашел подход ко всем. К ботанам, к театралам, к религиозным, к толкиенутым готам. Когда я сталкивался с любой тусовкой, все, не моргнув глазом, смотрели на меня и думали: «Грег! Да он один из нас». Или, скорее, что-то типа: «Этот парень за нас». Или уж в крайнем случае: «Ну, Грега я кетчупом обливать не стану». Добиться этого было чертовски нелегко. Судите сами, какие трудности меня ждали:

1. Внедрение в любую группу нужно скрыть от большинства, а лучше ото всех остальных. Если парни из богатой тусовки застукают тебя за дружеской беседой с готами, закрытое сообщество захлопнет свои двери перед твоим носом. Если воцерковленные увидят, как ты выпадаешь из машины любителя травки, окутанный клубами дыма, словно купальщик, выбегающий из сауны, – насмарку пойдут все дни, что ты добросовестно не ругался матом в их присутствии. А если, боже упаси, какой-нибудь качок застанет тебя за междусобойчиком с театралами, он тут же решит, что ты гей, а во всей Вселенной не сыскать силу, внушающую качкам больший ужас, чем гомосексуалисты. Это как страх евреев перед нацистами, то есть, скорее, совсем наоборот, учитывая кто кого отфигачил. Да, думаю, это скорее как отношение нацистов к евреям.

2. Ни в одну группу нельзя внедряться слишком глубоко. Собственно, это следует из первого пункта, см. выше. Тебе нужно все время держаться на периферии. Водись с готами, но ни при каких обстоятельствах не одевайся, как они. Играй в школьном оркестре, но всеми силами отбивайся от их часовых джем-сейшенов в зале после уроков. Появляйся время от времени в нелепо декорированной комнате собраний религиозников, но не высовывайся, когда кто-то начинает всерьез говорить об Иисусе.

3. За обедом, перед школой и в любое другое время на людях нужно держаться как можно ниже плинтуса. Про обед, к слову, придется забыть вовсе. За обедом просто невозможно не показать свою принадлежность к одной из групп, демонстративно (а как иначе?) подсев к ним. Еще хуже, если тебя пригласит сесть рядом с собой какой-нибудь бедолага-ботан, не входящий ни в одну из группировок. Не то что бы я имел что-то против «ничейных», сами понимаете. Мое сердце с ними, жалкими бастардами. В шимпанзиных джунглях школы Бенсона это калеки, ковыляющие по лесной подстилке, не защищенные от притеснений и издевок остальных. Пожалей их, о да, но не водись с ними ни за что! Подружиться с ними – значит разделить их судьбу. Они станут вять к тебе, донимая предложениями типа: «Грег, садись со мной!» На самом деле это переводится как «Пожалуйста, стой смирно, пока я не отрежу тебе ногу, чтобы ты не убежал, когда на нас нападут Большие».

Находясь в одной комнате с разными группировками, ты в любое мгновение должен по возможности отдаляться от каждой из них на равное расстояние. В классе, в столовке – везде.

Тут вы можете воскликнуть: а как же твои друзья? Не можешь же ты пренебрегать своими друзьями, сидя с ними в одном классе?

На это я вам отвечу: кажется, вы были не очень внимательными. Все дело как раз в том, что у вас не должно быть друзей. Это трагедия и триумф такого способа жизни, какой я описал. Ты не можешь вести типичный образ жизни школьника.

Потому что типичный образ жизни школьника – отстой.

Вы также можете спросить: «Грег, чего ты обзываешься на тех, кто не состоит ни в одной группировке? По всему, что ты рассказал, выходит, что ты, в общем-то, сам такой?» Вы отчасти правы. Штука в том, что я не входил ни в одну группировку, но при этом был вхож в каждую. Так что меня нельзя назвать человеком вне группы в чистом виде.

Если честно, у меня нет подходящего слова для того, чем я занимался. Одно время я думал о себе как о шпионе, засланном в среднюю школу, но, конечно, это не то. «Шпион» – это будто я украдкой выведываю чужие тайны, попутно вступая в тайные связи с роскошными итальянками. Во-первых, в школе Бенсона нету роскошных итальянок. Ближайшая кандидатка – мисс Джордано из кабинета директора, но она толстая, неуклюжая и с лицом попугая. Кроме того, она делает то, что женщины иногда проделывают со своими бровями: полностью сбривают их и рисуют маркером, или чем там, новые в различных неожиданных местах, и чем больше ты об этом думаешь, тем сильнее у тебя урчит в животе и голова жутко чешется.

Это единственный раз, когда мисс Джордано будет упомянута в моей книге, клянусь.

Ладно, пошли дальше.