Читать книгу - "Лезвие осознания - Ярослав Астахов"

Я даже и не заметил, как снова вошло у меня в привычку бывать у гостеприимных моих… друзей.

Мы очень мило беседовали. Мы пили пиво, играли в карты. Смеялись разным попсовым фенечкам, которые выдавал Стив Стайнбек с экрана их безразмерного навороченного домашнего кинотеатра. Купались в перламутровом овальном бассейне на заднем дворе коттеджа… Ну прямо хоть начинай снимать сериал «Бескорыстная Дружба» ТМ или что-нибудь в этом роде!

Идиллия…

Да только вот идеальным все это не было.

Ведь наши романтические встречи с Сесилией – продолжались.

Ну, разве только теперь мы не рисковали: Сесилия, когда она приезжала ко мне, парковалась где-то квартала за два – конспирации ради. А первый раз… Я сам ее тогда пригласил к себе в дом, желая поговорить без помех. Ей богу, я ей тогда хотел предложить прервать связь, потому что это нечестно ведь – вот так обманывать человека, который проявил добрую вполне волю, верит в нашу порядочность…

Все это я сказал тогда ей.

Сесилия соглашалась со мной, не спорила.

И вот, вы только себе представьте, именно эта ее уступчивость, безропотная готовность, с которой принимала Сесилия аргументы – она вдруг почему-то мне очень больно кольнула в сердце!

Мне стало нехорошо. Чего там… стало хреново ! Я растерял внезапно куда-то весь праведный азарт, весь запал.

Сесилия же тогда не заметила во мне этой внутренней перемены, будто бы. Она слегка поцеловала меня – как может целовать сестра брата ежедневным утренним поцелуем «до скорого!» – и сразу же предложила выпить: «за это мужественное твое решение и за то, что ты, как настоящий друг и мужчина…» Выпили. Потом Сесилия захотела, чтобы мы с ней выпили за что-то еще. И еще…

Я совершенно не могу вспомнить – хоть вы пытайте! – что было дальше. Но только, пробудившись на следующее утро в своей постели, я обнаружил… что обнимаю Сесилию, сладко и крепко спящую. Моя голова раскалывалась неимоверно и, я считаю, мне очень повезло тогда, что в доме у меня все-таки нашлось, чем можно опохмелиться.

Сесилия и я стали чем-то вроде товарищей по несчастью. О том, чтобы отношения прекратились, больше не заходила речь. Мы понимали, что поступаем нехорошо, но, видимо, так уж это было нам суждено. По крайней мере, подобным образом уложилось это в моей голове, не знаю, что думала себе Сесси. Но, кажется, мы оба с ней воспринимали наши близкие отношения как… ну, знаете: взошло солнце – запели птички; солнышко закатилось – настала ночь. Мы даже не могли себе и представить, какая ночь распростерла над нами черные перепончатые свои крылья! А если бы и могли, то не верили бы, потому что последняя возможность не сойти с ума для того, который обречен и его затягивает неодолимый водоворот: не верить!

Я должен рассказать и кое о чем еще. Воспоминания об этом крайне мне неприятны, однако без описания случившегося будет непонятен смысл дальнейших событий.

Событий, в результате которых я оказался сожжен дотла. И ныне сижу в подвале, крепко сжимая правой рукой рукоять револьвера, на коем выштампованы два слова: «Кольт» и «Миротворец». О да! Он показал уже себя не один раз, и он есть в точности такой миротворец, каким «Освободителем» был наш огромный бомбардировщик времен второй мировой войны, превративший в кровавые клочки миллионы гражданского населения немцев! Поэтому у меня есть основания надеяться, что револьвер этот не подведет меня.

Но будем излагать по порядку.

Однажды я решил нанести визит, как обычно, моим дорогим друзьям. Приветствовал в этот раз меня по переговорному устройству и встретил Гарри.

– О, Бобби! Как же я тебе рад! Ужасно рад тебя видеть! Печально только (он очень радостно улыбнулся при этих словах и едва ли не подмигнул), что благоверной моей сейчас нету дома – уехала погостить к матери. Так что повидаться вам в этот раз не получится. Ну, да еще успеется…

Я испытал какое-то странное чувство в этот момент.

Гарри был облачен в тот самый

(тот самый!)

шелковый струящийся халат, испещренный драконами.

Халат, в котором я привык видеть Сесси, когда мы сней встречались в доме у Гарри. Выходит, что у супругов этот халат был общим. Но это не особенно удивило меня. Подумаешь, семейные причуды достигают подчас еще и не такой степени странности. Но… глаза… мне почему-то показалось, что Гарри намеренно нарядился в этот халат в момент, когда, переговорив со мною, отправился открывать.

Да, глаза… В них был какой-то слишком уж яркий блеск. Я многое бы сумел прочесть у него в глазах, думается, тогда, если бы приучил себя быть внимательнее.

Мне следовало развернуться и убежать!

Но я переступил порог дома. Мы обменялись рукопожатием.

И мы еще слегка приобняли друг друга за плечи, как это у нас водилось, и вот тогда…

Да, Гарри поцеловал меня.

Я отступил на полшага. Я оторопел. Собственно, мы с Гарри целовались и раньше – перебрав лишнего. И даже с большим энтузиазмом и в обе щеки, похлопывая друг друга при этом сильно по спине и смеясь.

Но это было другое! Гарри мимолетно коснулся к моим губам – в точности, как это делала Сессии, утомленная и простовато-счастливая, когда прощалась она со мной!.. Такое поведение Гарри было столь неожиданно, что я был совершенно обескуражен и я… я только лишь смотрел на него, не умея ничего предпринять.

Но, впрочем, это все совершенно и не заняло времени. Все продолжалось меньше, чем полсекунды. Гарри немедленно сразу же и заговорил со мной – забрасывая массой быстрых вопросов, не требующих ответа, просто поддерживающих ритуал встречи старых добрых друзей. (Ну, знаете, что-то вроде: «а на какую команду ты нынче поставил бы в чемпионате штата по регби? кто из претендентов, ты думаешь, заграбастает Белый дом? а как тебе эти новые правила дорожного движения?..) Гарри увлекал меня вверх по винтовой лестнице, Гарри не переставал улыбаться, и я… как-то непроизвольно начал отвечать ему в таком же легкомысленно-обыденном тоне… как будто ничего не случилось! Он просто навязал мне этот свой мельтешащий темп! Гарри не разрешил и секунды, чтобы я как-то выразил свое отношение к случившемуся. И вот – чем выше мы поднимались по винтовой лестнице, тем больше я сомневался: а произошло это вообще… или нет? (А даже если и произошло – то чего особенного? Ведь не в ширинку же мне Гарри полез, в конце-то концов? Так что же…)

И вот, мы расположились в кабинете у Гарри, как сиживали нередко, бывало, приканчивая упаковку «Гиннесса». Я – на модернистском навороченном диване с вычурной спинкой (обычное мое место), Гарри – в кожаном строгом кресле на роликах, на почтительном удалении… Гарри, как и почти всегда, улыбался. Простой хорошей улыбкой. Во взгляде на меня его маслянистых глаз не было, в тот момент, ничего такого …

С чего же это я вдруг? – подумалось мне тогда. – Полно! Вообразить о друге подобную ерунду… Ведь у него есть жена !