Читать книгу - "Берлинский фокус - Луиза Уэлш"

* * *

Я давно мечтал написать мемуары, но никогда не думал, что сам возьмусь за перо. Я рассчитывал, что найду себе приличного «негра», этакую мертвую душу. К примеру, журналистку, юную красотку, жаждущую превратить мою жизнь в бестселлер. Сначала она будет меня ненавидеть, потом мы закрутим бурный роман, и вскоре помимо своей воли она станет частью моей истории.

Я как-то рассказал об этой мечте Сильви, опустив эротические фантазии, и она предложила название – «Малыш Уилсон: Искусство исчезать». Что ж, теперь, когда я разогрелся вступлениями, описаниями и тремя пинтами крепкого пива, пора удариться в воспоминания. Быть может, в итоге как раз мертвая душа и пишет эти строки.

В день нашей встречи Сильви спасла мне жизнь. Время бежит по кругу, страницы календаря мелькают датами от красного к черному и обратно, точно карты в руке фокусника, – я вдруг понял, что прошел уже год, как мы познакомились.

В те смутные времена я был известен как Уильям Уилсон, Гипнотизер и Иллюзионист. Магия давно распрощалась с вечерними фраками и бархатными бабочками, ушла из телевизионных эфиров в ночные клубы, в подполье, вместе с цирками и парадами уродов, но, казалось, пришло время для новых свершений. Я, как и многие, верил, что стоит поймать момент – и я взлечу на вершину. Так игроки ждут удачной сдачи карт.

Три года я мотался по Британии, почти научившись узнавать любой город с первого взгляда – и не придавать этому значения. Я выступал на разогреве у целой армии комиков и юмористов. Никто не приходил на меня. Я давал представление «У Короля», «У Королевы», «У Принца», во «Дворце»; выступал в «Варьете», «Публике», «Эпосе» и «Пафосе». Выпускал голубей под потолок «Плейхауса» и смотрел, как они гадят на головы зрителей в «Клиффс Павильон». В Ливерпуле женщина на сцене упала в обморок, и ее утащили за кулисы. В Портсмуте банда моряков гоняла по рядам билетера. В Белфасте я переспал с девушкой в отеле «Ботаник».

Были у меня и профессиональные взлеты. Парень с телевидения хотел пропихнуть меня в эфир и, возможно, сделать целое шоу, независимая компания предлагала снять документальный фильм. В итоге все они оказались еще большими неудачниками, чем я. Я по крайней мере мог гастролировать.

В ту ночь я, как говаривал мой агент, «обрабатывал корпоративную вечеринку». Моим агентом был Ричард Бэнкс, для друзей просто Рич. Кроме меня он опекал кучку комиков и пару ведущих дневных телевикторин. Рич начал свой бизнес еще в эпоху варьете. В пятидесятые способствовал развалу ЭНСА,[2]в шестидесятые занялся подростковой попсой, в семидесятые стал регулярным поставщиком так называемых талантов в порты от Брайтона до Блэкпула. Парочка его подопечных даже пробилась на «Субботний вечер в „Лондонском Палладиуме“». Потом бардак кончился, и Рич двинулся дальше, собирая новую армию комиков. Как реалист он легко приспосабливался и при этом оставался верен старым друзьям, ведь, как он однажды сказал: «Верность, Уильям, штука бесплатная».

Можете не сомневаться, если б это было не так, Рич включил бы ее в свой процент. В его верности я убедился довольно быстро. Как-то, оказавшись в Крауч-Эн-де рядом с его офисом, я заскочил, чтобы напомнить о своем существовании. Однажды я попытался разыграть сценку «Джеймс Бонд и Манипенни» с секретаршей Рича, но снежноволосая миссис Пирс с ледяным взглядом осталась равнодушной. Она взглянула на меня поверх монитора и сказала:

– У мистера Бэнкса посетитель, но вы можете пройти.

В кабинете Бэнкса сидел бодрячок лет семидесяти с мальчишеским лицом, вовсе не черно-белым, как можно подумать, а совсем даже румяным, с багровыми жилками и слезящимися глазами. Он откинулся в кресле, жидкие волосы зачесаны со лба – ходячая реклама париков, и натянуто улыбнулся. Мы оба понимали, что мое вторжение – грубый намек. Рич представил нас, и фамилия показалась мне знакомой, хоть я и не мог вспомнить, где его видел.

– Уилсон не очень звучное имя, – бросил он Ричарду, пожимая мне руку и стараясь покрепче стиснуть пальцы.

Я поморщился из вежливости, и его глаза заблестели.

– Времена меняются, – сказал Рич, вставая.

– Само собой, – кивнул лицедей, разглядывая черно-белые портреты вчерашних звезд вперемешку с новыми талантами. Возможно, искал свою фотографию, а может, в его возрасте привыкаешь смотреть на все, будто видишь в последний раз. – Что ж, Рич, приятно было увидеться, но я не могу болтать с тобой весь день. – Он поднял чашку, оттопырив мизинец, и, причмокивая, допил чай. – Ну и чем он занимается? Очередной комик?

– Фокусник.

Гость медленно поднялся и одел свое стройное, не подходящее старческой голове тело в безупречное пальто, которому я навскидку дал лет пятнадцать.

– Фокусник, да? Знавал я пару фокусников в свое время. Посредственности, но мальчики были милые.

Я посмотрел ему в глаза:

– Я не милый мальчик.

– Конечно. – Он оглядел меня с головы до ног. – Я и не думал. Милый ты или нет, я бы с удовольствием поменял последние десять лет своей жизни на полгода твоей. Наверняка у него нет отбоя от предложений, а, Рич?

Рич неопределенно улыбнулся. Старик рассмеялся и неожиданно быстро подхватил шляпу, шарф, перчатки, портфель и пакет с продуктами, бормоча извинения за то, что отнял слишком много времени. Направляясь к выходу, он подмигнул мне и сказал:

– Не расстраивайся, дорогой, у всех бывают простои.

Я широко улыбнулся и распахнул перед ним дверь. Он вышел в приемную и тут же принялся болтать с миссис Пирс тоном, который мне бы ни за что с рук не сошел. А я занял его кресло, поморщившись от неприятного тепла в подушках.

– Никто не любит фей, когда им сорок лет.[3]

Рич уставился на меня хмуро как никогда, а затем прочитал лекцию.

Из глубин своей картотеки он извлек досье специалистов по анекдотам про тешу и нацменьшинства, травести, чревовещателей, эстрадных певцов и жонглеров. Он бросил папки на стол, и я полистал их для проформы. В левом углу каждого досье приклеена фотография. Старомодные прически, костюмы из полиэстера, огромные галстуки-бабочки и улыбки, живые и яркие лет двадцать назад, а сегодня совершенно отчаянные.

– Я храню их, – сказал Рич, – почему бы и нет? Места занимают немного, а людям приятно. В конечном счете когда-то они принесли мне немало денег. Да и кто знает, может, какой-нибудь постмодерновый остряк объявит одного из них гением? Просто помни, сынок, как говорят в рекламе, ваши акции могут пойти и вверх и вниз. Так что, – он постучал по носу, будто раскрывал военную тайну, – верность – штука бесплатная.