Читать книгу - "Попытки любви в быту и на природе - Анатолий Тосс"

Или, если искать другое образное литературное сравнение, то скажем, что Илюха всегда находился на посту. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, как сейчас говорят. Совсем как недремлющий дракон из народной сказки, охраняющий принцессу. Только Илюха никаких принцесс не охранял, скорее наоборот.

Вот помните революционный фильм про Чапаева. Там все так печально закончилось лишь оттого, что заснули часовые, сторожившие рабоче-крестьянский штаб. А белые их оплошностью воспользовались и одной темной ночкой коварно ухитрились спугнуть легендарного комдива в одних кальсонах в холодную речку. Которую ему, увы, переплыть не удалось.

А все потому, что не было среди чапаевских орлов БелоБородова. Хотя и Илюху тоже бы, наверное, сморило от однообразия военных будней. И он тоже, укрывшись легкой шинелькой, прикорнул бы на сыроватой земле, плотно прижавшись для согрева к другим вооруженным рабочим и крестьянам. Но, в отличие от рабочих и крестьян, он все равно оказался бы вовремя на посту и без заминки дал отпор подло крадущимся белякам — выстрелил бы чем придется или еще как-нибудь просигналил.

Я так и вижу его лежащим вповалку с остальным революционным дозором — темно, не видно ни зги, лишь мутный свет луны отражается на примкнутых к винтовкам штыках да легкий храп низко стелется по земле. И Илюха с самого края. Спит-то он спит, но я знаю, зрачок отслеживает местность, ноздри чуют воздух, ухо лакирует источник звука, и даже короткий ус подергивается, напоминая о хрупкости боевой обстановки.

И спасся бы Чапаев, и не оказалось бы в результате черно-белой киноклассики, и анекдотов в отечественном фольклоре поредело бы до обиды. Так что, как ни крути, прав был Иосиф Виссарионович, говоря, что кадры решают все. В конце концов, кому, как не ему, было знать про кадры, которые он, кстати, сам и «решал» время от времени.

Илюха, впрочем, не только мог надежно спать на посту. Он мог, например, пылко любить на нем женщину, или, наоборот, неумеренно потреблять французское красное правильного года разлива. Но все равно пост, какой бы он в данный момент ни был, не бросал и бдительность демонстрировал постоянно — так и сверлил окружающую жизнь своими живыми, не теряющими неестественного голубоватого блеска глазками. И при этом с поста и мне, и Инфанту сигналил, как мог.

Про Инфанта тоже надо бы объяснить подробно. Но я сейчас ради динамичности сюжета в него внедряться особенно не буду. К тому же сколько в него ни внедряйся, пусть даже с разных сторон, а все равно как следует не внедришься.

Потому что Инфант не только в чем-то был похож на страну Россию, которую, как известно, «умом не понять», но и вообще напоминал целую Вселенную. В том смысле, что чем глубже в нее заберешься, тем больше бесконечности вокруг тебя остается. Хотя, если все же про Россию и про Вселенную подробнее, то Инфант напоминал их только с точки зрения своей непознаваемости. Во всем остальном — и внешне и по характеру — он сильно от них отличался.

Я про него и в предыдущих книжках пояснял, и в последующих не раз буду. То есть, вместо того, чтобы писать отдельную монографию по Инфанту и издавать ее небольшим тиражом, предназначенным только для узких специалистов, я вставляю отдельные главы по изучению Инфанта в длинный перечень книг и предназначаю их для массового читателя. В конце концов, про Инфанта многим может быть познавательно. А для кого-то и полезно. Глядишь, иной читатель и в себе лучше начнет разбираться.

Сейчас же для краткости я только скажу, что на первый взгляд Инфант казался человеком непонятным. А на второй взгляд — еще более непонятным. Хотя некоторыми, опять же молодыми женщинами, особенно теми, кто был хорошо гуманитарно образован, Инфант именно за свою непонятность становился порой неповторимо любим. Некоторыми, но немногими. И если и оказывался порой, то порой — редкой и трудной.

Так вот мы сидели, и я все думал: кому же позвонить, чтобы проверить правильность Илюхиной теории? Ну о том, что женская память избирательна. И избирает только того, кого ей нужно. А кого не нужно — того исключает.

Я долго перебирал имена, телефоны, сомневался, а потом понял — надо позвонить Жеке.

— Зачем Жеке? Что она о нас нового может сказать? Мы уже давно ею изучены вдоль и поперек, особенно ты, — удивился Илюха, развалясь на кресле, на котором и сидел.

— Ну, во-первых, — возразил я, — потому что Жека самая что ни есть женщина. Эталонный образец, мерило, единица измерений. Выше ее по женской линии мало кому удается забраться. И почему бы нам не обратиться за мнением посредственно по адресу? К самому, так сказать, первоисточнику? Пусть выскажет мнение: разделяет ли она твою мысль или нет? К тому же Жека не только в жизнь проницательно вглядывается, но она вилять и лицемерить не станет, не в ее характере. Скажет все, как есть.

Тут я сначала выдержал паузу, а потом добавил еще один аргумент:

— А тот факт, что мы когда-то находились с ней в определенных двусмысленных отношениях… Ну что ж с того? Главное, что они со временем переросли в крепкое взаимное товарищество, даже больше — в дружбу. Ведь когда одно перерастает в другое, когда все тесно внутри переплетается, тогда корни самые крепкими получаются. Так что для объективности опроса это даже хорошо, что мы с ней теперь в неразлучных платонических ладах. С кем, как не с нами, ей откровенной быть?

— Кто такие «лады»? — попробовал было снова вставить Инфант, но я уже звонил, и она уже на звонок ответила.

— Привет, Жек, — сказал я, переводя телефон в режим «громкой связи», чтобы всем в комнате было слышно, не только мне.

— А, приветик, — узнала она меня буднично и тут же отвлеклась куда-то в сторону от трубки.

— Ты чего, занята? — деликатно поинтересовался я.

— А?.. — спросила она уклончиво, из чего я догадался, что занята. Такое ощущение создавалось, что кто-то рядом с ней находится, кто-то из тех, кому мой мужской голос слышать было совсем не обязательно.

— Слушай, Жек, мы тут с Илюхой у Инфанта…

— Ну это понятно, — вставила она, но я не обратил на ее реплику никакого внимания.

— … И вот какой вопрос возник. Было высказано мнение, что женщина, если ей любовный процесс не понравился, считает, что никакого процесса не было и в помине. И человека, который ее в процесс вовлек, не было тоже. Что вообще ничего ни с кем не было. Вот мы у тебя, как у первоисточника, и хотим узнать: правильное это утверждение или нет?

— Постой, постой… — тормознула меня заинтересовавшаяся Жека. — Дай подумать. Если, говоришь, мне не понравилось, то и не было ничего, значит… Здорово получается. И просто-то как. И как жизнь облегчает …

Раздалась пауза, я ее не перебивал.

— Это вы там у Инфанта такое придумали? — вдруг вставила в наш диалог посторонний вопрос Жека.

— Ну да, — пожал я плечами, хотя она этого и не увидела.

— Нескучно вам жить, как я погляжу, если вас чистая теория так глубоко по вечерам донимает, — раздалось из громкой телефонной связи. — Тут вот с практикой никак не разберешься, бьешься над ней, бьешься, окаянной, а все без толку. На теорию просто ни времени, ни сил не хватает. Ну подожди, дай сосредоточиться, а то тут отвлекают все…