Читать книгу - "Быть избранным. Сборник историй - Елена Татузова"

– Так вам надо машину отбуксировать что ли? – неуверенно высказала свою догадку Юля.

– Ой, да нет, золотая моя, какую машину, ласточка, где она та машина, да если бы она же у меня была, разве я бы…

– Так, милая, – начала терять терпение Юля, – знаете что, вы можете нормально сказать, наконец, что случилось? Вы, извините, так тараторите, что я ничего не понимаю.

– Так я же и говорю, ласточка моя, что мне машина нужна, чтобы забрать для нашего подворья то, что нам в двух местах выписали к празднику, – удивилась женщина такой непонятливости и вздернула тонкие рыжие брови.

– Для какого подворья? – не поняла Юля.

– Так для нашего, а для какого же ещё, – снова удивилась женщина и махнула рукой в сторону, откуда Юля сама только что пришла. – Я из того храма, из дальнего, батюшки Анатолия помощница, Надеждой меня зовут.

Юля знала, что на подворье есть ещё один храм, там, в глубине, но ни разу за восемь лет туда не заходила. Там находился душепопечительский центр для тех, кто страдал наркоманией, алкоголизмом, страстью к азартным играм, побывал в секте или имел попытку суицида.

Знать-то она про это знала, но Бог миловал, ни ей, ни кому-либо из ближайших знакомых такая помощь не требовалась, и она, по правде сказать, обходила это место стороной, словно боясь заразиться. Никто ведь ни от чего не застрахован. Но о священнике с таким именем всё же слышала.

– И куда вам нужно ехать? – вяло спросила Юля, уже понимая, что не сможет отказаться. Даже и пытаться не станет

– Так вот тут у меня адрес, на бумажке, – закопошилась рыжеволосая Надежда. – Сказали, что это недалеко совсем. Вот, нашла. Хлебозавод, где нам жертвуют куличи.

Глянув на название улицы, Юля приободрилась.

«Да это ведь и в самом деле совсем рядом, – подумала она про себя. – Минут десять-пятнадцать туда, столько же обратно, полчаса на всё. Ладно. Дело нужное. Поеду».

Юля вышла из машины и открыла багажник:

– Давайте ваши сумки сюда, – сказала она, – и поедем на хлебозавод. Только вы там постарайтесь уж побыстрее, пожалуйста, а то я очень тороплюсь, честное слово, даже со службы ушла пораньше.

– Да, конечно, конечно, золотенькая моя, – радостно заторопилась Надежда, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом с Юлей, – я мигом, одна нога там, другая здесь. Меня же уже ждут. Всё уже готово, только в багажник загрузить и всё.

– И много там грузить? – забеспокоилась Юля, прикидывая, что нужно прибавить ещё время на погрузку.

– Да нет, только два пакета небольших и всё.

«Ну что ж, кажется, она дама бойкая, – порадовалась про себя Юля, – так, что мы там долго не задержимся».

– А второй адрес какой? – спросила она, вспомнив, что Надежда говорила про два места, куда ей надо попасть.

– А второй… – замялась она, – второй-то подальше будет, миленькая. На птицефабрику надо, за яйцами. Сказали, что всего один километр от Москвы.

И она с надеждой посмотрела на водителя.

«О Господи, на всё твоя воля! – взмолилась в душе Юля. – Вот спасибо, отец Никифор, уж благословил, так благословил, что называется, от души! Никуда я теперь точно не успею».

Она остановила машину у ворот хлебозавода.

– Я мигом, голубушка, мигом, – заверила Надежда, быстро скрываясь за дверью.

Юля проводила ее хмурым взглядом. Но та не обманула и действительно через считанные минуты возникла с пакетами, наполненными куличами, в руках.

Юля повеселела: «А, может, всё же успею? Вон она, какая шустрая. Глядишь и с птицефабрики так же пулей выскочит. Что там ехать, один километр – ерунда. Главное, из Москвы выскочить без пробок. Это, конечно, будет сродни чуду. Сегодня пятница, и на дворе праздничный май; народ сейчас уверенно прёт на дачу, разумеется, те, кто ещё не уехал в четверг, но будем надеяться, что нам повезёт».

– Куда ехать-то? Где там эта ваша птицефабрика находится? – спросила она, заводя машину.

– Ой, сейчас, миленькая, сейчас, голубушка, – засуетилась пассажирка. – У меня тут вот на бумажке написан адрес.

С этими словами она протянула Юле еще один мятый листочек.

Там было написано буквально следующее: посёлок «Северный», потом зачёркнуто и сверху переправлено на «Север», потом и это зачеркнуто и уже ни на что другое не исправлено. Только рядом дописано: «от Москвы 2 км, на развилке направо».

Юля дважды пробежала глазами запись, пытаясь найти в ней хоть одну понятную зацепку, но зацепок не было.

– Так как же мы поедем? – удивилась Юля. – Это что такое? Что за ребус? – спросила она, строго глядя на Надежду.

– Это адрес… – ответила та, в недоумении от вопроса, округляя глаза.

– Адрес? Птицефабрики?

– Да.

– Вы это называете адресом? А по какому шоссе ехать? И на какой развилке направо? Я что, по-вашему, ясновидящая? Как я могу это знать?

Ее все сильнее раздражала ситуация. И где, скажите на милость, взялась на ее голову эта тетка со своими яйцами? Вот уж, что называется, Бог послал подарок!

Бледно-голубые глаза Надежды округлились еще больше, и стали наполняться слезами.

– А я не знаю, – пролепетала она, – они мне сказали: «от развилки направо»… сказали, что все знают, где это… любой, мол, покажет… а я и не догадалась спросить, как развилка называется… Я-то думала, что она одна…

Юля в полном изумлении посмотрела на свою попутчицу.

– Одна?.. Вы это что, серьезно? Неужто вы и в самом деле такая… такая наивная? Вы же не вчера родились. Москва – огромный город. Вокруг него куча развилок. Есть даже поселок Развилка.

Надежда сжалась в комок.

– Может, нам туда? – робко спросила она.

– Это вряд ли. Ведь написано «на развилке».

Увидев горестно сморщенное лицо Надежды, Юля сильнее стиснула зубы, чтобы ничего не ляпнуть и сосчитала до пяти, прежде чем открыть рот.

– Ну, и как мы теперь поедем? – спросила она.

– А я не знаю, – жалобно повторила Надежда и тихо всхлипнула.

Она была похожа на маленькую потерявшуюся девочку, которая вышла одна из дома в полной уверенности, что весь мир знает название улицы, где она живет, и потерялась, и теперь плачет, обескураженная новостью, что оказывается эта улица не единственная.

Юля заглушила двигатель и посидела в молчании минуту.

– Слушайте, Надежда, – наконец сказала она, – вы меня, конечно, простите, но нафига вам ехать на эту птицефабрику? Что в Москве яиц, что ли нету? Давайте я вам их тут в ближайшем супермаркете куплю и дело с концом. Сколько штук надо-то?

– Нет, что вы, что вы, так нельзя, – шмыгнула носом Надежда, – это пожертвование. Его нужно принимать, как дар от Бога… люди ведь хотели доброе дело сделать…нельзя отказывать… грех…