Читать книгу - "Без воды - Теа Обрехт"

Нет, это было просто невыносимо! Нора окончательно разозлилась. С каких это пор Эммет вдруг стал полагаться на появление чьих-то писем, чтобы заполнить полосы «Стража Амарго»? Ведь еще совсем недавно он сам писал весьма яркие и злые статьи, говоря об ужасном положении шахтеров и старателей и перечисляя грехи американской агентуры, стремящейся выжить с насиженного места последние индейские деревни; он специально мотался в горы, чтобы расспросить старожилов, сколько в точности снега выпадало в этих местах раньше и что они, опираясь на свой опыт, могут честно пообещать в ближайшем будущем…

– А вы возьмите и напишите что-нибудь, миссис Ларк, – вдруг предложил Эммет.

– А что, могу и написать!

И, чтобы успокоиться, Нора с притворным многословием обрушилась на Роба:

– Кстати, если рассматривать светлую сторону происходящего, то раз уж Эш-Ривер суждено стать по-настоящему скотоводческим городом, тебе стоит задуматься: может, лучше здесь и остаться, а не тащиться бог знает куда в Монтану?

Роб мрачно посмотрел на нее, затем на Джози и снова вернулся к своему сапогу, который старательно латал.

Какое-то время после этого разговора Норе казалось, что Эммет действительно решил написать некий ответ. Он стал частенько засиживаться за полночь, включив настольную лампу, и все что-то писал, подпирая ладонью лоб. Норе это прямо-таки душу грело. Но время шло, а предполагаемый ответ так в их газете и не появился. Когда весной Эммету пришлось срочно уехать во Флэгстафф, поскольку сорвались поставки типографской краски, она про себя решила: уехал он только потому, что все-таки решил опубликовать свой ответ «Горну Эш-Ривер», а после выхода статьи ему неприятно будет находиться дома и выслушивать похвалы в свой адрес. Однако в «Страже» так и не было напечатано ни словечка. Ни единого.

Следующей, кто высказался в «Горне» в пользу передачи власти Эш-Ривер, была некая местная учительница. Она опасалась, что Амарго по-прежнему пользуется весьма сомнительной репутацией, а обстановка там все еще слишком близка к самым первым, полным беззакония дням его существования. По этим причинам, считала она, этот город вряд ли способен надежно представительствовать в законодательном собрании будущего штата. «Нужно учитывать и тот немаловажный факт, – громким веселым голосом читал Эммет, – что дорога, проходящая в каньоне Амарго, так, по всей видимости, и осталась настоящим раем для всевозможных злодеев, тогда как дорога в Эш-Ривер вполне защищена от подобных неприятных встреч».

– Надо нам туда поехать, – тут же предложил Роб, – и пошустрить на тамошней дороге, пусть жители Эш-Ривер почувствуют, насколько она от встреч со злодеями защищена.

Эммет строго на него глянул:

– Ты подобные разговоры оставь.

– Но, папа, на дороге в каньоне Амарго давным-давно уже никаких налетов и ограблений не случается! Совсем никаких!

– Значит, будут случаться, – мрачно пообещал Эммет. – Ближе к выборам.

И, разумеется, уже в июле в «Горне Эш-Ривер» появилось сообщение о налете в каньоне Амарго. Это была, пожалуй, одна из самых длинных статей, какие Норе доводилось видеть в колонках этой газеты. Некий человек, следовавший из Прескотта, подробно описал свою встречу с двумя мужчинами «в шляпах и на лошадях», причем лошади были «явно краденые»; разбойники три часа продержали его возле aguaje Кортеса, «избавив» на прощание от кошелька и сапог. Выпавшие на его долю испытания серьезно усугубила необходимость босиком добираться до Амарго, где он и уведомил шерифа Харлана Белла об ограблении. «Вообразите мое огорчение, – читал Долан, старательно гнусавя и, как ему казалось, подражая голосу автора письма, – когда я узнал, что вознаграждением мне будут три часа бессмысленной задержки, которые я проведу в грязной индейской деревушке. Шериф Харлан Белл, человек с грубыми манерами и чрезвычайно несимпатичным лицом, отвел меня в некое заведение, которое он именовал «отелем» и которое оказалось самой настоящей развалюхой как снаружи, так и внутри, однако там меня встретили с максимально возможным гостеприимством, то есть предоставили комнату, где окна не были выбиты выстрелами».

– Мосс Райли станет возражать, – сказала Нора. – Он, конечно, свой «Палома-хаус» несколько запустил, но это по-прежнему очень приятное местечко.

Голова Эммета с застывшей улыбкой вновь возникла в дверях гостиной.

– Ах, бедный пострадавший пилигрим! Ведь если бы место в Собрании было за представителем Эш-Ривер, тогда и полицейский участок находился бы там, всего в нескольких шагах от новых гостиниц, а не в нашем медвежьем углу.

Долан, энергично взмахнув газетой, поддержал отца:

– Я считаю, что их конечная цель – оставить Амарго совсем без воды.

Подобная гладкость речи передалась Долану по наследству от Эммета и его родни, хотя Нора считала, что характеру мальчика это совершенно не соответствует. Ее вообще невыносимо раздражало происходящее. Какими глупостями они тут занимаются! Сидят на кухне и хихикают по поводу неизбежного поглощения их города этой засушливой пустыней! Такое ощущение, будто самодовольный педант Бертранд Стиллс – единственный во всей долине владелец типографии и они совершенно не в силах как-либо ему противодействовать, так что им только и остается, что хихикать да удивленно пожимать плечами. А в итоге он запросто сметет их со своего пути.

– Как, кстати, поживает твое опровержение? – спросила она мужа.

– Подвигается потихоньку.

– Год назад ты бы из-за этого спать не мог, ночами писал бы!

Эммет был человеком улыбчивым. Годы, проведенные под жарким солнцем Амарго, начертили вокруг его рта четкие добродушные морщины. Но иногда, хотя и крайне редко, его лицо могло стать удивительно жестким, и это всегда производило на окружающих внезапный и отталкивающий эффект.

– Там видно будет, – процедил он сквозь зубы.

– Нет, надо нам все-таки показать им, почем фунт лиха, – вмешался в их разговор Роб, – пока тамошние почтовые кареты не сменили путь следования во избежание так называемых налетов.

Однако было слишком поздно даже для этого. Вскоре последовала еще одна публикация в «Горне» – жалобное письмо слезливого лицемера Ферди Костича. Этот кривоногий маленький славянин служил в Амарго почтальоном, однако его обязанности, увы, оказались значительно урезаны, ибо почта штата стала направлять всю корреспонденцию в Эш-Ривер. Костич полагал, что столь внезапный поворот в равной степени связан со страхом перед возможными налетчиками и с уверенностью в том, что власть, безусловно, перейдет в руки Эш-Ривер, хоть и утверждал, что ему лично становится грустно при мысли о возможном упадке Амарго, ведь он считает его своим домом. Однако, писал он, его заботит прежде всего практическая сторона дела: если Амарго удержит свое место в Законодательном собрании Территории, то ему, Ферди Костичу, придется каждый раз ездить за почтой в Эш-Ривер, а это путь неблизкий, а потом возвращаться в Амарго, так что срок доставки корреспонденции весьма удлинится.