Читать книгу - "Школьные дни Иисуса - Джозеф Максвелл Кутзее"

Она просит передать трубку другому брату – Стефано. Стефано больше нет в «Ла Резиденсии», уведомляет ее Диего. Он уехал в город жить со своей девушкой, которая ждет от него ребенка.

Из-за отъезда Инес по делам «Модас Модернас» присматривать за Давидом достается ему, Симону. Он теперь не только водит ребенка в Академию утром и забирает оттуда вечером – он же готовит ему еду. Его кулинарные способности – в зачатке, но, к счастью, мальчик теперь вечно голодный и потому ест все, что перед ним положат. Он поглощает громадные порции картофельного пюре с зеленым горошком и ждет не дождется жареной курицы по выходным.

Он быстро растет. Высоким ему не быть никогда, но руки и ноги у него крепкие, а энергия безгранична. После школы он несется играть в футбол с другими мальчиками из их квартала. Хоть он среди них и самый юный, однако решителен и крепок, и его уважают мальчики постарше, покрупнее. Его стиль бега – плечи ссутулены, голова вперед, локти прижаты к бокам – несколько эксцентричен, однако мальчик шустёр, и с ног его не собьешь.

Поначалу он, Симон, пока мальчик играл, держал Боливара на поводке – опасался, что пес может ринуться на поле и напасть на кого-нибудь, кто угрожает его юному хозяину. Однако Боливар вскоре понимает, что беготня за мячом – просто игра, человеческая игра. И теперь готов спокойно сидеть у боковой линии: безразличный к футболу, он наслаждается мягким солнечным теплом и богатой смесью запахов в воздухе.

По словам Инес, Боливару семь лет, однако он, Симон, подумывает, не старше ли пес. Очевидно, пришла поздняя пора его жизни, пора угасания. Боливар располнел; хоть он и полноценный самец, к сукам он, кажется, потерял интерес. Стал менее общительным – другие собаки его побаиваются. Ему достаточно приподнять голову и глухо зарычать, и они уже наутек.

Он, Симон, – единственный зритель этих сварливых футбольных поединков по вечерам, игр, постоянно прерывающихся на споры между игроками. Однажды к нему обращается делегация старших мальчиков – приглашает в судьи. Он отказывается: «Я слишком стар и не в форме», – говорит он. Это не вполне правда, однако задним числом он рад, что отказался, и думает, что Давид, скорее всего, тоже рад.

Он размышляет, кем его считают эти мальчишки из их квартала: отцом Давида? Дедушкой? Дядей? Какую историю рассказал им сам Давид? Что человек, который наблюдает за их играми, живет в одной квартире с ним и с его матерью, но спит при этом отдельно? Гордится им Давид или стыдится его – или гордится и стыдится? Или же этот шестилетка – скоро семилетка – слишком юн для двояких чувств?

По крайней мере пса уважают. Когда они впервые пришли с собакой на игру, мальчишки собрались вокруг нее в кружок.

– Его зовут Боливар, – объявил Давид. – Он – овчарка. Не кусается. – Овчарка Боливар спокойно смотрел вдаль, позволяя мальчишкам собой любоваться.

В их квартире он, Симон, ведет себя скорее как постоялец, нежели как равный член семьи. Он старается содержать свою комнату в порядке и чистоте. Не оставляет туалетных принадлежностей в ванной, а пальто – на вешалке у дверей. Как его место в своей жизни Инес объясняет Клаудии и прочему миру, он не ведает. Она совершенно точно не обозначает его – в его присутствии – как мужа; если ей удобнее представлять его как мужчину-постояльца, он только рад ей подыграть.

Инес – женщина трудная. Тем не менее, он, оказывается, все больше ею восхищается – и чувствует, как растет в нем обожание. Кто бы мог подумать, что она бросит «Ла Резиденсию», легкую тамошнюю жизнь и посвятит себя целиком судьбе этого капризного ребенка!

– А мы семья – ты, Инес и я? – спрашивает мальчик.

– Конечно, семья, – прилежно отвечает он. – Семьи бывают разных видов. Мы – один из видов семьи.

– А нам надо быть семьей?

Он решил не поддаваться раздражению, принимать вопросы мальчика серьезно – даже когда они праздные.

– Если б захотели, мы могли бы стать меньшей семьей. Я мог бы съехать и найти себе свое жилье, видеться с тобой лишь время от времени. Или Инес могла бы влюбиться, выйти замуж и забрать тебя жить с ее новым мужем. Но этими путями никто из нас идти не хочет.

– У Боливара нет семьи.

– Его семья – мы. Мы заботимся о Боливаре, а Боливар – о нас. Но нет, ты прав, у Боливара семьи – собачьей семьи – нету. Когда он был маленький, семья у него была, но потом он вырос, и оказалось, что семья ему больше не нужна. Боливар предпочитает жить самостоятельно и иногда видеться с другими собаками, на улице. Ты сможешь принять похожее решение, когда вырастешь: жить самостоятельно, без семьи. Но пока ты еще юн, тебе нужна наша забота. Поэтому твоя семья – мы: Инес, Боливар и я.

«Если б захотели, мы могли бы стать меньшей семьей». Через два дня после этого разговора мальчик объявляет ни с того ни с сего, что хочет переселиться в Академию.

Он, Симон, пытается его отговорить.

– С чего бы тебе переселяться в Академию, когда тебе здесь так хорошо живется? – говорит он. – Инес будет ужасно скучать по тебе. Я буду по тебе скучать.

– Инес по мне скучать не будет. Инес меня не признаёт.

– Конечно, признаёт.

– А говорит, что нет.

– Инес тебя любит. Всем сердцем.

– Но она меня не признаёт. Сеньор Арройо меня признаёт.

– Если ты пойдешь жить к сеньору Арройо, у тебя больше не будет своей комнаты. Ты будешь спать в общежитии с другими детьми. Когда тебе посреди ночи станет одиноко, тебя некому будет утешить. Сеньор Арройо и Ана Магдалена к себе в постель тебя уж точно не пустят. На ужин у тебя будут морковка и цветная капуста, которые ты терпеть не можешь, а не картофельное пюре с подливой. А Боливар как же? Боливар не поймет, что случилось. «Где мой юный хозяин? – скажет Боливар. – Почему он меня бросил?»

– Боливар сможет меня навещать, – говорит мальчик. – Ты его будешь приводить.

– Это серьезное решение – стать пансионером. Может, отложим до следующей четверти и поразмыслим над этим хорошенько?

– Нет. Я хочу быть пансионером сейчас.

Он разговаривает с Инес.

– Я не знаю, что там наобещала ему Ана Магдалена, – говорит он. – Мне кажется, это скверная мысль. Он еще слишком юн, чтобы жить не дома.

К его изумлению, Инес не возражает.

– Пусть уезжает. Он скоро запросится обратно. Будет ему урок.

Такого он от нее совсем не ожидал – что она уступит чете Арройо своего драгоценного сына.

– Это выйдет дорого, – говорит он. – Давай хотя бы обсудим это с сестрами, посмотрим, что они скажут. В конце концов, это их деньги.

Хотя в эстрелльскую резиденцию к сестрам их не приглашают, они старательно поддерживают связь с Робертой и время от времени навещают ферму, когда сестры там, – отдают должное их щедрости. Во время этих визитов Давид необычайно разговорчив об Академии. Сестры выслушивают его рассуждения о благородных и вспомогательных числах, он показывает им некоторые движения из танцев попроще – из Двух и Трех, танцев, которые, если исполнены верно, призывают со звезд соответствующие благородные числа. Их очаровывает его физическое изящество, впечатляет серьезность, с которой он излагает необычное учение Академии. Но в этот раз мальчику предстоит новое испытание: объяснить сестрам, зачем ему переселяться из дома в Академию.