Читать книгу - "Гормон радости - Мария Панкевич"

Особо талантливых стукачей и палачей из числа заключенных милиция бережет. По освобождении они не выходят за ворота тюрьмы – их вывозят в хлебных машинах за день до или после окончания срока. Как правило, у ворот их уже поджидают. Но, что бы ни обещали сотрудники ФСИН старшим пресс-хат, все равно их используют в своих целях до поры до времени, а потом этапируют в колонии. Там с ними разделываются осужденные, из которых оперские прикормышы так старательно выбивали показания в пресс-камерах изолятора.

Из Райки выбивали показания долго, но безуспешно. Каждый месяц она ездила на суд по продлению меры пресечения со следами зверских побоев на лице и теле. Она просила судью отпустить ее под подписку о невыезде, ведь доказательной базы все равно не хватало. Но ждали ее признаний. Суд равнодушно смотрел на новые увечья и слезы женщины, и адвокат тщетно доезжал с ней в автозаке до следственного изолятора в безуспешных попытках добиться перевода в другую камеру.

Муж, которого она кормила десять лет, бросил ее сразу же после ареста. Рае раскроили голову. Через день ее отправляли «на больничку» и возвращали обратно в пресс-хату для новых мучений. Так прошло полгода.

Возвращаясь с очередного суда, стоя лицом к стене в коридоре тюрьмы, она повернула голову и увидела его. Они улыбнулись друг другу, и парень прошептал ей номер мобильника в камере Крестов.

После этой встречи все изменилось. Раю стали меньше пиздить – из мужской тюрьмы дошли вести, что есть кому ее защитить. Ей дали телефон позвонить. Судьбу Раи звали Толей.

Прошло больше года, прежде чем она вышла из зала суда с оправдательным приговором. Райка поехала к Крестам. Позвонила и сказала: «Любимый, посмотри в окно!» И еще сказала: «Я тебя жду».

– Девки, нормальный мужик – который найдет, где и как денег заработать. Неважно, где он находится и что с ним. Я освободилась, но Толика не кормила. Наоборот – он меня кормил из Крестов! И всю мою семью! Возила ему передачи, да, но на его деньги! Вернулась домой, затосковала было по прежнему мужу. Расстилаю постель – а в ней волосы длинные светлые. А ведь я эту квартиру купила и столько за нее выстрадала! И хоть бы раз, хоть бы раз…

Толя освободился, и они поженились. Когда зачали ребенка, Рая была сама не своя от счастья – до этого она считала, что бесплодна. Врачи сказали ей, что от побоев в пресс-хате у нее в мозгу появилась опухоль и надо делать операцию. Врачи посоветовали избавиться от плода, иначе умрет либо ребенок, либо мать. Рая пошла к святой Матроне и долго молилась. Священник посоветовал ей рискнуть, и она выиграла. Черепную коробку вскрыли, опухоль вырезали. Малыша назвали Богданом…

Каждый день Раю вызывали в оперчасть по делу о разбое. Рая возвращалась оттуда бледная и валилась на шконарь с мигренью. Ее отвезли в Госнаркоконтроль, поставили рядом с ней мешок с героином – ей до пояса. «Это твое!» – «Нет!» – «Будет твое!»

Рая собирала вокруг себя женщин и рассказывала им сказки. Про сочную зелень Азербайджана. Про море. Про любовь и верность. Про маленькие города, где деток можно безбоязненно выпускать на улицу.

Через месяц она, не глядя на сокамерниц, собирала баул. «Зато в душ почаще, девочки, и телефон все же!» – говорила она, закусывая губы. Рае не оставили выбора – она переезжала в пресс-камеру, чтобы стать там смотрящей. А это значит, что теперь ей нужно будет выбивать показания из подследственных женщин всеми правдами и неправдами.