Читать книгу - "Живая очередь - Александр Андрианов"

— Пепси, Кола, Спрайт, орешки, чипсы, — раздался вдруг голос, и старики увидели молодую девушку, которая сновала по трибунам, предлагая людям свой незатейливый товар.

— А почему это здесь воду можно продавать, а на стадион с ней не пускают? — удивился Дмитрий Петрович.

— Это ж бизнес, — ответил Степан. — Здесь вода в два раза дороже стоит. Если менты будут болельщиков со своим пропускать — то на трибуне ее никто не купит. Жаль, я раньше об этом не подумал.

— Тьфу на этот ваш бизнес, — возмутился пенсионер. — Дурят людям головы, как хотят!

— Хорошо хоть дубинами не лупят, — сказал молодой фанат, сидящий рядом.

— А что, и так бывает?

— Конечно, бывает, особенно на выездах. В Москве еще все относительно спокойно, а в провинции — полный абзац. Сигареты отнимают, а порой даже деньги. В обезьянник могут ни за что бросить или навалять от души.

Дмитрий Петрович повнимательнее присмотрелся к своему соседу. Он оказался не таким уж молодым, как показалось вначале. 24–25 лет от роду, среднего роста, с короткими черными волосами, сквозь которые пробивалась едва заметная седая прядь. Своей одеждой болельщик не выделялся среди остальных и мало чем напоминал хулигана. Обычный свитер, обычные ботинки, легкая курточка — словом ничего особенного. Разве что красно-синий шарф. Впрочем, такие шарфы имелись почти у всех.

— Как это ни за что навалять? — удивился Дмитрий Петрович. — Вы ж, небось, хулиганите, деретесь? Я про вас читал.

— Всякое бывает, чего ж скрывать. Да только нас уже прямо на вокзале встречают. Когда и похулиганить еще не успели. А затем в отделение везут и до самой игры там держат. Но и мы не лыком шиты — жмем стоп-кран и раньше выходим. А ментам простые болелы достаются, которые и мухи не обидят.

— А зачем вам этот хулиганизм вообще нужен? Какой толк друг друга калечить?

— Адреналин. Некоторые кайф от прыжков с парашютом ловят, а мы от хорошей драки.

— Какой уж тут адреналин? Вон и поседеть успел. А ведь молодой еще.

— Я ж в активе уже лет десять. По нынешним меркам — ветеран. Раньше непростые времена были. Выйдет нас человек двадцать, а нам навстречу добрая сотня хлопцев. Но ничего, выдержали.

— Так и помереть недолго. И не страшно жизнью рисковать?

— Страшно бывает. Все мы живые люди. И переломы были, и ножом пару раз съездили. Но не откинул пока копыта. Значит, нужен еще для чего-то.

— Ну ты даешь. А как тебя звать-то?

— Крейзи.

— Это кличка такая?

— Кличка — у собак. А у нас погоняло.

— А что оно означает?

— Псих.

— Вот как! Это за что ж тебя так прозвали?

— Значит, было за что, — уклонился от ответа Крейзи. — А вас как зовут?

— Дмитрий Петрович.

— А вы почему решили на футбол сходить? Болеете?

— Да нет. Это я за компанию выбрался. Вон Степан, тот, что слева от меня сидит — он настоящий болельщик. Ему от фан-клуба билеты дали.

— Чего, Димка, контакты с местными ультрас устанавливаешь? — сказал Степан, услыхав свое имя. — Это дело хорошее.

— Да так, общаемся просто, — ответил Дмитрий Петрович. — Любопытно все-таки. Я с фанатами и не встречался никогда.

— Да мы такие же люди, как и все, — сказал Крейзи. — Это в газетах нас называют раковой опухолью российского футбола, а на деле все совсем не так страшно. Конечно, встречаются отморозки, но они везде есть.

— Ладно, давайте игру смотреть, — сказал Степан.

— И правда, — ответил Крейзи, — сейчас стартовый свисток будет.

— А как думаешь, с каким счетом игра закончится? — поинтересовался у фаната Дмитрий Петрович.

— Мы до матча прогнозов не даем. Примета плохая.

— Понял. Ну что ж, давай смотреть.

Зрители болели от души. «Вперед, ЦСКА» — неслось с трибун, — «Рви помойку»! Но рваться «помойка» упорно не желала. Даже наоборот, только усиливала штурм. Почти весь сектор за воротами поднялся на ноги и, как мог, поддерживал своих. Не оставались в стороне и старики, но угнаться за Степаном им было непросто. В плане эмоций равных ему не было даже среди молодых.

— Давай, ЦСКА, — орал он. — Ну, миленькие мои, ну вперед! Что вы глазеете на мяч! Это не женщина — его бить надо! Давай вперед! Не останавливаться! Разнесите немчуру на куски!

— Что ж ты так изводишься? — удивился Андрей. — Еще ничего страшного не произошло — нули на табло.

— Что ж ты делаешь? — продолжал орать Степан, полностью игнорируя слова друга, — Кому ты пас даешь, голова чугунная! Эй ты, семнадцатый номер! Что как дерево стоишь и ворон ловишь! Давай в атаку! Все вперед!

Но вперед ЦСКА практически не шел и совсем скоро пропустил мяч в свои ворота. По трибунам прокатился вздох разочарования, а армейцы, начав с центра поля, чуть было не получили еще. «Вперед, ЦСКА, вперед!» — доносилось с сектора, но, судя по всему, это не слишком помогало. Во всяком случае, армейцы не стали играть лучше и практически не угрожали чужим воротам. Болельщик, который сидел рядом с Дмитрием Петровичем, поднялся со своего места и вышел на свободное место между рядами. Он-то знал, что нужно сейчас его команде. Повернувшись к зрителям лицом, Крейзи набрал в легкие побольше воздуха и закричал:

— Нужен!

— Гол, — ответил ему весь сектор.

— Нужен! — снова выкрикнул Крейзи.

— Гол.

— Нужен, нужен, нужен!!!

— Гол, гол, гол!

— Сколько?

— Много!

— Как?

— Неважно!

— Нужен!

— Гол!

— Нужен!

— Гол

— Нужен, нужен, нужен!!!

— Гол, гол, гол!

Усевшись на место, Крейзи прокашлялся и вновь обратил взор на футбольное поле.

— И часто вы такое устраиваете? — поинтересовался Дмитрий Петрович

— Перекличку с болельщиками имеете в виду? Бывает иногда. По настроению.

— А откуда все слова знают?

— Так на каждой игре кричим.

Но и эта мера оказалась напрасной. Второй гол, забитый в самом конце первого тайма, казалось, окончательно похоронил все надежды болельщиков. На Степана было страшно смотреть. Он представлял собой довольно жалкое зрелище и почти безостановочно ругался самыми грязными словами. Похожим образом реагировала и молодежь, но если их лексикон был довольно беден, то Степан выражался настолько тонко и оригинально, что фанатам было впору записывать его меткие выражения в блокнот. Но вот беда, писчих принадлежностей никто из них с собой не захватил, а потому им оставалось лишь с уважением поглядывать на Степана и молча кивать головами.