Читать книгу - "Большая svoboda Ивана Д. - Дмитрий Добродеев"

Он встал, нагишом прошелся по ночной квартире, где за каждой фоткой, за каждой мещанской статуэткой мог скрываться жучок. Затем вернулся в спальню, где лежала Уши. Ровно вздымалась грудь ее большого, накачанного тела пловчихи. Она спала. Дотронулся до ее колена, и его охватило клаустрофобическое чувство, что он — в стране подопытных людей.

Эта картина все еще перед глазами: Лейпциг, темная квартира для оперативных встреч, тени по потолку от одиноких «Трабантов», жучки по стенам, гипертрофированное тело пловчихи Уши…

Тогда впервые ему захотелось разбежаться с шестом и перемахнуть через забор на Запад…

…Вольфганг водит пальцем по карте Дрездена, что-то шепчет про себя и, наконец, находит. Они паркуются в глухом переулке, заходят в маленькую пивную на углу Ангеликаштрассе. Сонный хозяин приносит им по кружке «Радебергера».

Хозяин сразу узнает акцент Вольфганга, спрашивает, как дела в Баварии. «Отлично, а у вас?» — «Все тихо, русские сидят спокойно. Выходят редко, за шнапсом и сигаретами». — «А этот дом?» — Вольфганг кивнул на виллу КГБ. — «По-моему, русские давно ее покинули. Тут пусто».

Они сидят долго, слишком долго. Вольфганг заказывает второй, третий «Радебергер». Потом просит Ивана посмотреть, нет ли снаружи русских военных. На улице пусто. Вольфганг ругается: «Не пришел, сукин сын!» Как потом узнает Иван, «сукин сын» — русский майор, который обещал принести в обмен на видеокассетник новейший прибор ночного видения.

— Так где же ты, майор Ширяефф? — Вольфганг расстроен, но не сдается. Он просит Ивана: «Ты покури на улице, а у меня тут вторая встреча».

Иван выходит на улицу. Он видит, как к гасштетте приближается человечек в кепке. Это бывший внештатный агент Штази Хельмут К. После разгрома дрезденской штаб-квартиры его досье попало в руки БНД. Вольфганг должен поговорить с ним и выдать заключение, годится ли Хельмут К. для оперативной разработки. Они говорят, о чем-то долго говорят. Оргвыводы нам неизвестны.

Иван закуривает. Спускается по улице к ограде. Ангеликаштрассе, 4. Двухэтажная вилла темного камня. Бывшая резиденция КГБ в районе Лошвиц. Напротив — бетонная штаб-квартира дрезденской Штази.

События годовой давности: рушится ГДР. В ночь с 5 на 6 декабря 1989 года дрезденская штаб-квартира Штази разгромлена толпой диссидентов. Хранящиеся в ней дела переданы «гражданскому комитету». Затем толпа поворачивает к советской вилле на Ангеликаштрассе, 4.

Скандирующие молодчики, которых направляет бойкий мужичок в красной шапочке с громкоговорителем, протискиваются в ворота советской виллы. Им навстречу выходит молодой сотрудник КГБ в цивильном костюме и просит остановиться. Толпа орет, требует выдать картотеку агентов. Сотрудник КГБ звонит в местную часть ЗГВ, но те отказываются прийти на помощь. Тогда молодой чекист подзывает двух охранников с автоматами и говорит толпе: «Прошу покинуть территорию, иначе открываем огонь на поражение». И добавляет: «Ich bin Soldat bis zum Tod!» Они чертыхаются, угрожают, машут руками и нехотя расходятся. Кто этот офицер? Со временем все узнали его имя.

ГДР, как «Титаник», неумолимо идет ко дну. 15 января 1990 года, Берлин, тот же сценарий. Толпа врывается в штаб-квартиру Штази на Норманненштрассе. Люди в спортивных шапочках впереди. Они опережают толпу и устремляются туда, где находятся архивы. Они сгружают дискеты на тележку, накрывают ее брезентом и с криками «долой преступников из Штази» выбегают на улицу. Говорят, это люди из американской Defense Intelligence Agency (DIA). Они отдадут досье немцам лишь десять лет спустя, и то не все.

В это же время безутешный Миша Вольф сидит в Москве, сдает последние дела. Ходит по улицам российской столицы как затравленный волк. Его никто не слушает в Политбюро. Бедный Миша! Иван видит его одинокий силуэт на набережной у Кремля. Вольф стоит над Москвой-рекой: что-то изменилось в этом городе. Он не нужен Горбачеву, не нужен Ельцину. Вольф ведет последние переговоры на Лубянке и удаляется в свою конспиративную квартиру у трех вокзалов, варить русский борщ. Через год он уедет в Германию — сдаваться.

Коллега Вольфганг выходит из пивной, зовет Ивана в машину. Бормочет: «Теперь — по-быстрому. Главное — закупить «Радебергер», тюрингские колбаски и «Красную шапочку». А после этого — проверить танковую часть». В первом же придорожном магазинчике они загружают в багажник ящик «Красной шапочки».

Затем подъезжают к воинской части. Надпись: граница поста, 11-й гвардейский танковый дивизион. Забор с металлической звездой. В сознании Ивана прокручивается привычный ряд ассоциаций: Западная группа войск, коррупция, сигареты, оружие, бетонные заборы. Вольфганг смотрит в бинокль из машины, что-то записывает. Его смешные моржовьи усы, очки, немного отстраненный вид… Typisch deutsch, этот Вольфганг.

На скамейке сидит и курит маленький русский солдат. Иван подходит к нему: «Привет, как служба?» — «Да ничего хорошего. На днях был главком Бурлаков, велел всем убираться отсюда поскорее. Офицеры пьют, их бабы пакуются. На вот, купить не хочешь? Двадцать марок». — Солдатик раскрывает вещмешок, в нем пара новых кирзовых сапог и шапка-ушанка.

А в это самое время у задних ворот части паркует свой фургон Фима Ласкин. С ним рядом — айсор Нугзар. Они организуют доставку сигарет и продовольствия для ЗГВ. Друзья перехватили подряд у группы Тимохи (Бора), и за это Ласкин еще поплатится. Его зарежут в девяносто первом году на парковке Унгерер-бад в Мюнхене.

К ним выходит мордастый полковник Малюткин, садится рядом на заднее сиденье, сверяет накладные, ставит подпись. Они передают ему пакет, в нем тысяча марок. Малюткин удовлетворенно кивает, зовет солдат. Те начинают выгружать товар.

Большой бизнес только начинается. Этнические криминальные группировки доставляют товар в ЗГВ. Работают представители всех народов Советского Союза. Среди них — одессит Фима Ласкин, кавказский айсор Нугзар, минчанин Тимоха (Бор). На арендованных грузовичках они подвозят сигареты, продовольствие, напитки. Выгружают у задних ворот. Покорные солдатики несут эти ящики на склады. Откормленные полковники подписывают накладные. Золотозубые преступники, улыбаясь, отслюнявливают дойчемарки. Этот бизнес приносит миллиарды, за все поставки в ЗГВ платит правительство Германии.

Что означают данные события, и на что проливают они свет? Да ни на что. Просто распад империи. Просто некие моменты, и их фиксация в памяти. Мы забываем их, пытаемся воспроизвести, но тщетно. Кто теперь скажет, какова на ощупь и вкус эта самая ГДР? Или Советский Союз? Или давно распущенная ЗГВ?

Крошечные окаменелые зубы, берцовые кости и увесистые кресты на золотой цепочке — вот все, что подчас находят от этих некогда свирепых гоминидов в карьерах больших городов…

…На ночь они останавливаются на окраине Дрездена. Берут номер с видом на Эльбу. Вилла «Эльза»: смекалистая хозяйка открыла пансион, а рядом — бардачок «Красная шапочка». Для западных немцев. У «Красной шапочки» припаркован черный «Мерседес». Очевидно, там совершается ритуал любви. Восточные немки еще не испорчены капиталом, они отдаются со всей душой.