Читать книгу - "Кровожадные сказки - Бернар Кирини"

Более того, Ренувье очень растерялся бы, случись, к примеру, чувствам понедельника смешаться с эмоциями четверга или «ящику» вторника поменяться местами с «ящиком» среды. Подобный хаос был маловероятен при том, сколько усилий он прилагал, чтобы Изабелла, Элен и Паулина никогда не пересекались и не подозревали о существовании друг друга. Однако это произошло, о чем сейчас и пойдет рассказ.

Все началось в один январский понедельник, вскоре после новогодних праздников. Ренувье покинул свою квартиру на авеню Монтень в восемь часов и через пятнадцать минут был в банке. Он работал до одиннадцати двадцати, затем, выпив кофе, отправился на совещание, которое продолжалось до двенадцати сорока; потом он пообедал с коллегами в ресторане неподалеку. Вернувшись в четырнадцать часов, он работал без перерыва до восемнадцати пятидесяти четырех. После чего, точный, как солдат на маневрах, закрыл свои папки, надел пальто, вышел из кабинета и на лифте спустился на первый этаж; из большого холла он устремился во вращающуюся дверь и оказался на улице. Путь пешком занял четыре минуты, и в восемнадцать пятьдесят девять он вошел в гостиницу, о которой говорилось выше; поздоровавшись с портье, поднялся по лестнице на четыре пролета, прошел узким коридором и открыл дверь своего номера под далекий бой часов, с седьмым ударом. Элен, уже раздетая, лежала на кровати и читала учебник философии.

— Ровно семь, — сказала она. — Даже Кант не был столь пунктуален.

— Ему и повезло куда меньше, — ответил Ренувье, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

— Почему же?

Ее рука скользнула под рубашку Ренувье и начала расстегивать пуговицы.

— Бедняга ведь умер девственником, не так ли? — сказал он.

— Это не помешало ему быть хорошим философом.

— Всю свою славу и весь талант он отдал бы за четверть часа в твоих объятиях.

Ренувье дал себя раздеть, буквально тая от ласк самой молодой из своих любовниц. После любви они ненадолго задремали, а потом просто лежали, болтая. Беседа была, как всегда, довольно бессвязной, слова любви перемежались философскими рассуждениями. Ренувье полусидел, опираясь спиной на подушки, сложенные в изголовье кровати; Элен прикорнула рядом, прижавшись щекой к его плечу. В другом углу номера, напротив кровати, стоял туалетный столик с поднятым зеркалом. Ренувье видел в нем свое отражение. Элен привстала, чтобы запечатлеть на его щеке поцелуй. Но в зеркале отразилась почему-то не она, а Паулина — пятничная любовница. Ренувье зажмурился, снова открыл глаза: да, именно Паулину видел он в зеркале, а не лежавшую рядом Элен. Сердце забилось чаще, ему стало страшно. Элен как раз собралась встать и пойти в ванную; он удержал ее за руку, испугавшись, что и она увидит в зеркале не свое лицо, и привлек к себе, сказав, что хочет еще поласкать. Он непрестанно переводил взгляд с Элен на зеркало и обратно, и каждый раз чудо повторялось: вместо Элен зеркало отражало Паулину. Что за тайна? Ренувье был вдвойне испуган: сверхъестественным феноменом, во-первых, а во-вторых, мыслью, что Элен увидит Паулину. Он умолил Элен продолжить любовные игры и, чтобы скрыть от нее туалетный столик, увлек под простыню. Когда же они закончили, он поспешно встал первым, чтобы опустить зеркало. Он так переволновался, что скомкал вечер с Элен, сославшись на головную боль, и пообещал, чтобы девушка не дулась, в следующий понедельник повести ее в ресторан. Они покинули номер около двадцати одного часа, и Ренувье, прежде чем выйти, на всякий случай положил на туалетный столик толстый телефонный справочник, найденный в прикроватной тумбочке, чтобы зеркало со всей этой чертовщиной не поднялось само собой.

Ренувье не пошел домой, а вернулся в банк, достал из мини-бара в своем кабинете графинчик виски и, налив себе стакан, выпил его залпом. После этого он постарался взять себя в руки и, чтобы отогнать тревогу, решил сосредоточиться на работе. Он изучил полдюжины документов и покинул банк за полночь, когда устал так, что работать больше не мог. Поймав такси, он поехал домой, где сын уже спал, а жена и вовсе его не ждала: она состояла во всевозможных ассоциациях и по понедельникам уходила на собрания женского клуба, программа которого была ему неведома. Ренувье наскоро умылся и лег в постель. Элизе, которая, вернувшись в два часа ночи, разбудила его и поинтересовалась, почему он не уехал в Лондон, как собирался, он ответил, что совещание отменили, и снова уснул.

Проснувшись утром, Ренувье вновь задумался о вчерашнем происшествии. Предположив, что это была галлюцинация, вызванная переутомлением, он решил в ближайшее время взять несколько дней отпуска. Он позавтракал с Мартеном, разбудил Элизу, ровно в восемь надел пальто, поцеловал жену и сына и ушел в банк. День выдался напряженный, и до вечера он мог думать только о работе, выбросив из головы историю с зеркалом.

Назавтра, в восемнадцать пятьдесят четыре, как и каждую среду, он покинул свой кабинет и путем, который уже был описан выше, отправился в гостиницу, где его ждала Изабелла. В номере, поглощенный мыслями о предстоящих утехах, он видел только любовницу, уже раскрывшую ему объятия, и не обратил внимания на туалетный столик, а между тем зеркало было поднято.

Следующие двадцать восемь минут мы пропустим и перейдем сразу к тому моменту, когда Ренувье, тяжело дыша, высвободился из объятий Изабеллы и отправился в ванную. Тут его взгляд и наткнулся на зеркало. Он увидел в нем не обнаженную Изабеллу, раскинувшуюся на постели, но лежавшую в той же позе Элен. Ренувье пошатнулся и был вынужден прислониться к стене, чтобы не упасть. Изабелла, встревожившись, спросила, что с ним; он яростно захлопнул зеркальную створку, содрогнувшись при мысли, что она увидит отражение. Потом заперся в ванной и подставил лицо под холодную воду, но, когда увидел свое отражение в зеркале над раковиной, снова невольно вздрогнул. Что с ним происходит? Чем объяснить загадочный феномен, жертвой которого он стал, — помрачением рассудка или злыми чарами зеркала? Вздумала ли мебель наказать его за рассеянный образ жизни, или его видения — это взбрык подсознания, уставшего от его постоянной лжи четырем женщинам? Когда он вышел из ванной и лег, на нем лица не было. В двадцать два часа он сказал Изабелле, что никак не может сегодня остаться с ней на ночь, и пообещал, чтобы она не дулась, то же, что вчера Элен: ужин в ресторане. В этот вечер он снова вернулся в свой кабинет, собравшись с мыслями, взял телефон и набрал номер гостиницы, которую только что покинул.

— Гостиница «Норвегия», добрый вечер.

— Говорит Эдуард Ренувье.

— Да, добрый вечер, мсье. Чем могу быть вам полезен?

— Я хотел бы, чтобы из моего номера убрали столик. Туалетный столик у стены напротив кровати, с откидным зеркалом.

— Да, мсье, я понял. Туалетный столик двадцатых годов, копия Рульманна,[13]кажется.

— Возможно. Могу я вас попросить убрать его, после того как уйдет дама, которая сейчас в номере?

— Конечно, мсье. Я сам этим займусь. Желаете, чтобы мы поставили вместо него что-нибудь другое?