Читать книгу - "Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом - Малика Ферджух"

– ОК, – раздался снизу невозмутимый голос Лайла Бейкера. – Отойдите в сторону, мисс… Карл?

– Это была последняя.

И тотчас многоголосый гомон заполонил театр до самых сводов, как будто запустили мотор. Пейдж кинулась к Манхэттен с убитым видом.

– Я сбилась… Всё пропало.

– Ничего подобного! – шепотом воскликнула Манхэттен. – Левая сторона, ты в финале. Цветы… Это просто гениальный ход, милая. Розалинда пришла из сада, всё в тему.

– Правда? Ты так думаешь? – по-детски недоверчиво и трогательно переспросила Пейдж. – Спасибо за букетик, Джо. Он принес мне удачу. Если я получу роль, ты будешь столоваться в Horn and Hardart весь учебный год, я угощаю.

– Horn and Hardart? Гастрономический ресторан?

– Автомат с сандвичами на Центральном вокзале, – пояснила Манхэттен.

– Дамы…

Тот, кого называли Карлом, материализовался из темноты и оказался старше своего голоса; из-под мышки у него разлетались белые листы, а лысина блестела, как лампа Эдисона над полотняным козырьком.

– Оставьте ваш телефон. Вам позвонят.

Пейдж скользнула между Джослином и Манхэттен и взяла обоих под руки.

– Ну, в предвкушении идем чокнемся в Horn and Hardart?

Манхэттен покачала головой.

– У меня репетиция, remember?

Они вышли в проулок к задушенной битумом акации. Группки начинающих актеров расходились.

Джослину до смерти хотелось проводить Манхэттен и посмотреть на репетицию танцев. Но не сочтет ли она его назойливым? Он сосчитал до десяти, вооружился мужеством…

– Я побежала! Пока! – сказала Манхэттен и, прощально помахав пальчиками, умчалась в сторону Таймс-сквер.

Разочарованный Джослин стоял, покачиваясь с ноги на ногу.

– Наша Манхэттен – дикарка, – обронила Пейдж.

С ними поравнялась компания молодых людей, четверо или пятеро. Они прошли было мимо, но один из парней вернулся и обнял Пейдж за талию.

– Эй, Пейдж? А поздороваться? Ты была на прослушивании «Розалинды»?

– Люк! Гай! Мирна! Эд! Глазам не верю. Вы тоже там были?

– Нет, нет, – возбужденно затараторила Мирна. – Мы были на крыше. Мы репетируем «Этот смех» Ноэла Кауарда для театра «Барн Сток». А ты? Твое прослушивание? Как всё прошло?

Они принялись болтать, поздравляя друг друга, все пятеро говорили одновременно, ахая и охая на разные голоса. Джослин стоял поодаль. Наконец Пейдж вспомнила, что он с ней, и представила его друзьям.

– Мы идем в «Уолгринс» перекусить, – сказал один из парней. – Вы с нами, Джо?

Джослин замялся. Он чувствовал себя не совсем уместно в этой развеселой компании и, подумав, покачал головой.

– Я пойду в Пенхалигон-колледж, – сказал он как мог непринужденно. – Заполнить бланки, выбрать курс, составить расписание и всё такое.

Пейдж быстро сжала его руку, с трудом сдерживая нетерпение.

– Ты уверен?

– Уверен.

С ним простились, и он еще долго смотрел, как они удаляются цепочкой под ручку, догоняя трамвай, который шел в южную часть города. Проулок опустел.

Джослин опустил глаза и посмотрел на лютики у корней рахитичной акации, которые он пощадил. Из-под листьев выползла крошечная улитка и замешкалась.

– Привет, – окликнул ее Джослин.

Раковина с ленцой уползла и скрылась в водосточном желобе. Вскоре из трещины показалась еще улитка, побольше, и высунула рожки.

– Твоя подружка ушла туда, – подсказал Джослин. – Только не говори, что это я тебе сказал.

– Блажен среди людей тот, кому дано понять язык животных и растений, – послышался рядом голос со знакомыми игривыми нотками.

Космо Брауну удавалось почти невозможное: быть одновременно донельзя серьезным и откровенно насмешливым. Он больше не качался на стуле, но руки по-прежнему держал в карманах.

– Шекспир? Фрэнк Синатра? – улыбнулся Джослин.

– Марк Твен. Скажи на милость, только что с тобой были две сногсшибательные красотки… а теперь, смотрю, ты беседуешь с парочкой брюхоногих. Ты заколдовал девочек, а? Эти моллюски – они? Решительно, плохая идея, хоть ты и способный малый! Интересно было бы у тебя поучиться.

– Они были здесь… А теперь их больше нет.

– История моей жизни. Непостоянство, имя твое – женщина, ну да ладно, я знаю только одну вещь, которая может утешить в этом горе лучше улиток: пастрами с корнишонами и хреном в «Рориз Дели».

– Пастрами? С корнишонами?

Космо сочувственно хлопнул его по спине.

– Не знаю, из какой чертовой страны ты явился с твоим чертовым акцентом, но, если ты не знаешь ни пастрами, ни «Рориз Дели», пошли-ка со мной. Хоть не помрешь дураком.