Читать книгу - "Welcome to Трансильвания - Марина Юденич"

Зрелище было впечатляющим.

И завораживающим.

Последнее относилось в большей степени к монитору странного прибора, маленькому и тусклому в ярких лучах радостного солнца.

Разглядеть изображение на серой плоскости монитора было сложно, но люди упорствовали, тесно прижимались плечами, близко сдвигали головы, низко нависали лбами.

В конечном итоге их тени слились в одну, и она наподобие зонтика заслонила собой экран.

Солнце отступило.

Глазам открылось загадочное неровное свечение, воспроизводящее на мониторе не что иное, как контур самого черепа.

На первый взгляд могло показаться, что мрачная профессорская находка всего лишь отражается в стеклянной плоскости, превращенной игривым поутру солнцем в обыкновенное зеркало.

Но — только на первый

Отражение черепа не было простым зеркальным перевертышем, в точности повторяющим контур предмета.

Таинственный абрис к тому же не был статичным.

Узкая игольчатая линия будто дышала — или подчинялась каким-то иным процессам, — контур постоянно едва уловимо менялся.

К тому же он светился, а вернее — мерцал.

Линия, образующая жутковатый профиль, переливалась, излучая самые невероятные оттенки — от алого до бледно-лилового.

Неожиданно вспыхивала ярче, в такие моменты живое кольцо заметно увеличивалось в диаметре — люди невольно отступали от монитора.

Вдруг затухала. До такой степени, что казалось: минута-другая и странное видение исчезнет вовсе.

— Пресвятая Мадонна, кто-нибудь скажет мне, что же это значит?

Напугавший всех давеча журналист теперь был наказан вполне.

Голос у парня сел, а пересохшие губы не без труда вымолвили несколько слов.

Он не просил объяснений — он умолял!

Джилл, однако, смилостивилась не сразу.

— Невидимое сияние смерти… — произнесла она низким утробным голосом.

На том, впрочем, и остановилась.

— Успокойтесь, мистер «золотое перо», перед вами «эффект Карлиан» в классическом своем проявлении вкупе с «эффектом Короткова», также представленном весьма ярко.

— Вы полагаете, я что-то понял?

— Боже правый! И этот человек утверждает, что пишет на исторические темы и занимается археологией!

— Не совсем так, Джилл. Я пишу на исторические темы, но археологией не занимался никогда прежде, и вот теперь…

— Не обращайте внимания, старина! Джилл обожает передергивать. Метод Карлиан позволяет сфотографировать свечение, возникающее вблизи любого объекта, помещенного в электромагнитное поле высокой напряженности.

— Любого, вы сказали?

— Любого. Живого и неживого. Вы ведь именно это хотели уточнить?

— Да, благодарю вас.

— Рано благодарите. Итак, по Карлиан, в определенных условиях «светятся» все предметы. То же примерно утверждает и доказывает Допплер. Однако как светятся эти предметы? Вот в чем вопрос…

— И как же они светятся?

— По-разному. Мертвые — то есть предметы, во внутренних структурах которых не происходит в момент измерений никаких процессов, — ровным, однородным и неподвижным свечением. А живые…

— То есть вы хотите сказать…

— Я — упаси Боже! Ничего говорить по этому поводу я пока не собираюсь. Но некто" Коротков, русский ученый из Санкт-Петербурга, — тот говорит. И очень много говорит по этому поводу.

— И что же говорит этот господин из Санкт-Петербурга?

— О! Это длинная история, а вернее, теория. Излучения мертвого тела (в данном случае речь идет о биологическом теле), по Короткову, могут многое рассказать о том, какой именно смертью умер… так сказать… объект. Была она естественной и спокойной, или, напротив, несчастный страдал, отходя в мир иной, или же — не приведи Господь! — и вовсе отправился туда не совсем по собственной воле.

— Прекратите, Григориу! Ваши речи очень напоминают статейки в желтой прессе, когда она берется пересказывать «эффект Короткова».

— Простите, господин Эрхард, но я пытаюсь объяснить суть метода именно… хм… журналисту.

— Потом. Все потом. Объяснения, журналисты. Потом. Сейчас, друзья, могу наконец… Да что там — могу! Должен! Обязан! И счастлив, черт возьми, сообщить вам, верные сподвижники мои, главное…. Мы нашли то, что искали! Это свершилось! Случилось то, что должно было случиться. Рано или поздно. Нашими усилиями или стараниями наших коллег в другое время, а быть может, и в другие времена. Случилось, и все тут! Жаль, что последнюю бутылку шампанского мы раздавили на день рождения Джилл…

— Благодарю, профессор.

— О, простите меня, дорогая девочка! Тысяча извинений от старого маразматика, …

Доктор Эрхард снял очки, подслеповато захлопал глазами И громко, по-детски счастливо рассмеялся.