Читать книгу - "Выданная замуж насильно - Лейла"

Я не танцевала: было невыносимо ощущение того, что на меня глазеют. Не танцевала и Сурия. Мы будто попали в зоопарк и наблюдали за какими-то неведомыми дикими животными.

На обратном пути я переживала, вдруг произойдет какое-нибудь происшествие, и полиция расскажет все родителям

Так случилось с моей знакомой из колледжа, которая снимала жилье вдали от своего дома. Она заявила, что в Рамадан никак не сможет приехать домой на выходные, поскольку необходимо готовиться к экзаменам, а сама отправилась в ночной клуб. Тогда-то и произошло роковое событие: по пути на вечеринку та девчонка погибла в автокатастрофе. Про себя я думала: что, если я погибну в такой аварии? А если выживу, то как все объясню родителям?

Жизнь – это приключение, полоса препятствий, марафон лжи. Сурия, например, как и я, решила проколоть уши. Вообще-то девушки из Северной Африки носят серьги чуть ли не с самого рождения, но мы хотели сделать дополнительные проколы, чтобы носить три сережки в одном ухе. Две недели мы обсуждали это, прежде чем решиться, ведь пирсинг делают в основном «плохие девчонки», которые курят и танцуют в ночных клубах.

Наконец мы созрели. Ни я, ни она не осмелилась бы сделать это поодиночке. В салоне пирсинга мы поклялись не бросать друг друга, если что.

- Ты ведь не сбежишь?

= Клянусь своей жизнью и Кораном!

Если вторая дырка уже считалась неприличной, то третья была просто неприемлема. Мы вышли с красными, пылающими ушами, нервно посмеиваясь. Я знала, что если отец заметит, то опять будет «выбивать из меня дурь». У Сурии началась икота.

- Ты понимаешь, что нас изобьют до потери сознания, и смеешься!

- Ну а что же мне делать? Плакать, пока ещё ничего не случилось? Мы совершили огромную глупость. Остается только признать это и довести выходку до конца.

Сидя на скамейке в центре нашего квартала и ощущая, как горят уши, мы умирали от хохота, а жизнь вокруг нас шла своим чередом.

- Взгляни-ка на того парня: он думает, что такой красавчик, а на самом деле – настоящая деревенщина.

Проколоть уши было с нашей стороны настоящей провокацией. Я жутко боялась наказания и, как всегда в таких случаях, безудержно хохотала. Сурия – тоже. Мы нуждались в подобной в подобной психологической разрядке. И все же пора было отправляться домой. Это перестало казаться нам таким забавным, хоть мы по-прежнему шутили.

- Пока, Сурия! Встретимся в следующий раз на том свете – может, даже в раю.

Мне удалось скрывать проколы дольше, чем ей. Я носила платок, чего обычно не делала, и мать не задавала никаких вопросов. Она просто решила, что я беру с неё пример. Сурию мать поймала два дня спустя и оттаскала ее за волосы, приговаривая:

- На кого ты похожа! Что люди подумают, увидев эти дырки! Ещё бы нос проколола!

Конечно, мать назвала ее развратницей. Сурия потом позвонила мне, чтобы рассказать об этом. Трубку сняла моя мать. В подобных случаях крайней важно соблюдать так называемый этикет, что и сделала Сурия.

- Здравствуйте! Как у Вас дела? Как Ваши дети? Как здоровье? Как добралась до дома бабушка? Передавайте от меня привет всей Вашей семье… - Типичная прелюдия перед тем, как попросить меня к телефону.

- Значит, ты все ещё держишься! Поклянись жизнью своей матери, что не врешь! Как тебе удастся?

- Ношу платок.

- Ты носишь платок?! – Ей даже в голову это не пришло. А гвоздики нельзя снимать, по меньшей мере, месяц, чтобы уши зажили.

Однако и меня скоро вывели на чистую воду. Я перестала носить платок и просто прятала уши за распущенными волосами. Когда я накрывала на стол, отец уставился на меня.

- Что это у тебя в ушах?

-0 Ничего.

- Убери волосы.

Мать пронзительно вскрикнула, но почему-то в этот раз меня не стали бить.

- Ничтожная девчонка, ты меня в гроб вгоняешь!

Я приносила домой деньги, платила за квартиру и никогда не отказывалась поделиться своим заработком - так я покупала для себя спокойствие. Хотя от случая к случаю мне перепадала пощечина, наказания становились все реже, а метла давно уже пылилась в комоде.

Сурию избивали до синяков, как и в детстве. Ее могли ударить даже сестры - образцовые девушки, которые носа не казали на улицу, не выходили даже на балкон и до замужества оставались чистыми, как утренний снег. Они не понимали, почему Сурия не такая.

Я старалась не привлекать к себе внимания. Макияж мой всегда был сдержанным, Сурия же, напротив, злоупотребляла косметикой и носила облегающие джинсы. Она была очень хорошенькой и любила пококетничать, что портило ее отношения с семьей, но значительно облегчало существование в обществе. Никто не принимал ее за североафриканку.

В те дни нас, неразлучных подруг-ровесниц, было трое: я, Сурия и Надя. Однажды неожиданно для всех Надя убежала из дома. Ее родители, тогда как раз отправились в Мекку - она были хаджи. В их семье было четверо мальчишек и три девчонки. Старшая сестра капитулировала: насильно выданная замуж за юношу из родного Марокко, она теперь носила платок. Это случилось после того, как ее родители обнаружили фотографию, на которой девушка была в купальнике в бассейне.

Средняя дочь встречалась с молодым человеком. Они были влюблены, не скрывали этого и хотели пожениться, но на их пути стояли родители. Мама юноши сказала: "Май сын никогда не возьмет вашу дочь, потому что она развратница: она не прячет лицо, когда находится с ним!" Мать девушки парировала: "Это у вашего сына нет никаких шансов взять ее в жены!"

Надя будто растворилась в воздухе. Позднее я встретила свою подругу. Наде удалось получить свободу, но какой ценой: она не вышла замуж, но родила ребенка и порвала все связи с семьей.

Мы часто вспоминали истории о вынужденных браках.

- Слышала - Хадижа вышла замуж за кого-то абсолютно незнакомого с родины! И она ещё твердила, что никогда не выйдет за парня из Марокко.

- Я никогда не соглашусь на это!

- Заниматься любовью с чужим человеком! Представь, что на ее месте ты, которая так носится со своей девственностью!

- Ни за что.... Я тогда сбегу или умру!

Мы рассуждали как дети, разговаривали об этом словно о мыльной опере. Давая волю воображению, мы держались на расстоянии от действительности.

Наступило лето. Мне нельзя было уехать и на каникулы, потому что предстояло ещё целый месяц работать. Я дала родителям денег на поездку, поскольку у отца было туго со средствами, но жить дома одной мне не позволили. Чтобы следить за моим поведением, со мной остались двое братьев: старший, который пока ещё жил с нами, и тот, что постоянно шпионил за мной и не раз ловил с сигаретой. Он вечно корчил из себя святошу, но однажды я застала его за курением. Он, кстати, даже успел пристраститься к травке, однако перед родителями всегда притворялся образцовым сыном.