Читать книгу - "Чертово колесо - Михаил Гиголашвили"

Все это осталось еще со старых времен, хотя во дни больших ломок Кока воровал из дома, что под руку попадет, даже умудрился как-то продать посудомоечную машину, им же привезенную с большой помпой из Парижа. Эту пропажу бабушка до сих пор вспоминает, как пример злого чуда: утром машина была на месте, а вечером ее в кухне не оказалось, и вместо нее стоял весьма странный, допотопный стул. Кока не разубеждал бабушку. На самом деле он подсыпал ей в чай снотворное, и, пока она спала, курды-носильщики выволокли машину из квартиры и увезли на дребезжащем грузовике в сертификатный магазин на улице Павлова, где помыли, забили досками и продали как новую за весьма приличную сумму.

Бабушка старалась забыть ту странную историю, ибо была фаталисткой и научилась ничему не удивляться. Будучи княжеского рода, она умудрилась пронести достоинство и приветливость сквозь все дрязги и склоки советского быта. Была трижды замужем — за меньшевиком, за чекистом и за работником торговли, умершем от разрыва сердца, когда Шеварднадзе начал в очередной раз сажать членов партии.

Наконец, с улицы послышались сигналы машины. Кока кубарем скатился по лестнице и скоро вернулся, сияющий, бросил на стол шесть пачек и, крикнув:

— Я сейчас, только этаминалом Анзора подогрею! — побежал по гулким ступеням вниз.

— Конечно, какие подогреть! Обязательно! — приговаривал Тугуши, дрожащими руками перебирая пачки.

Кока прилетел через секунду, не забыв заскочить в кухню и поставить чайник. Каждому полагалось по две пачки. Решили вначале принять по одной, чтобы плохо не стало.

Начали их проталкивать в себя водой, по-куриному задирая головы и давясь сухими горькими пилюлями.

Потом запили горячим чаем и стали ждать, рассуждая о том, что в вену колоться вообще лучше, потому что кайф сразу приходит, а глотать — хуже, поскольку неизвестно, что там, в брюхе, происходит. Вот и сейчас кайф задерживается и, кроме отрыжки и икоты, ничем себя не проявляет.

— Говорил я вам, не надо эти котлеты жрать! Вот, пожалуйста! — шипел Тугуши, гладя себя по животу.

— Да ты сам больше всех и жрал! — отвечал плаксиво Художник.

А Кока бегал по комнате и делал руками и ногами разные движения, надеясь гимнастикой растрясти желудок. Наконец, он не выдержал, схватил вторую пачку и по одной закинул в рот все десять таблеток. Парни тотчас последовали его примеру. Выпив для надежности еще чаю, они подождали немного, но кайф никак не желал появляться. Нывший про «блядские котлеты» и вертевший от нечего делать пустую облатку Тугуши вдруг всполошенно воскликнул:

— А где тут вообще написано — «кодеин»?

— Как где? Вот, «Таблетки от кашля» написано, не видишь? — вяло отозвался Кока, проклинавший себя за то, что поел, кроме котлет, макароны, которые теперь, очевидно, не давали кайфу открыться.

— Да, но где в составе написано — «кодеин»? — продолжал верещать Тугуши.

Посмотрели — правда, кроме слов «термопсис» и «лакричный корень», на пачке ничего не обозначено…

— Эге… — зачесали они в головах и побежали вытаскивать из мусора остальные облатки.

Ни на одной из них вожделенного «Codeinum fosfat» не значилось…

Стало ясно, что Анзор принес им таблетки от кашля, только без кодеина. Такие продавались во всех аптеках по три копейки, тоже назывались «От кашля» и были предназначены для грудных младенцев. А с кодеином стоили девять копеек и продавались с рук по пятнадцать рублей за пачку.

— Но вчера же были с кодеином? — спрашивали они друг у друга.

Да, вчера с кодеином. Только мало. А сегодня много — но без кодеина! Животы вздулись, окаменели. Мучила отрыжка, сухостью стянуло все внутри. Сквозь икоту Кока позвонил Анзору и невесело сообщил ему обо всем, на что тот сразу ответил:

— Не может быть! Подождите, я на своей пачке посмотрю, что написано…

Кока уныло ждал, пока Анзор ходил «смотреть». Вернувшись, тот сухо сообщил, что у него на пачке написано то, что нужно, и ледяным тоном добавил:

— Что ты мне голову морочишь? Все довольны таблетками, только вы втроем непутевый кипешь поднимаете и наглые нахалки кидаете! Без кодеина… Ничего себе! Эдак каждый может пустые пачки заменить! — намекнул он с нажимом.

И Кока окончательно понял, что ловить больше нечего. Ему сразу вспомнились странные лица парней на бирже, их ухмылки и ироничные советы «не умереть от кайфа». Наверно, там все знают, что Анзор нагло кидает тех, кого можно кидануть.

Повесив трубку, Кока прикинул, что теперь крайне трудно что-либо доказать. По правилам он должен был сразу, получив от Анзора пачки, заметить непорядок и вернуть их — тогда шансов больше. А сейчас… Да, каждый может выпить таблетки с кодеином, а упаковки показать другие… Иди и докажи!.. Словом, кидняк проведен виртуозно, по всем правилам!

И Кока принялся яростно и горестно ругать советскую жизнь, где человек за свои кровные не может получить нормального кайфа, без которого так трудно существовать в этой варварской стране лгунов и кидал. Тугуши и Художник советовались, как промыть желудки и избавиться от пилюльных завалов.

А бабушка уже несла испеченную к чаю мазурку для «лоботрясов», как она называла знакомых внука, часть которых, по ее мнению, была пассивными бездельниками, а другая — активными тунеядцами.

— Почему же ты не подал те крахмальные салфетки, что так любила моя матушка? Они идут к этому сервизу. О, среди нашего рода Гамрекели никогда не было таких оболтусов, как ты! — пожурила она его, разрезая мазурку.

— Да? — огрызнулся Кока. — А мой папаша?

— Это совсем другое дело. Душа поэта… Поэтам многое простительно… А вы, друзья, должны найти свое место в жизни и заняться каким-либо полезным делом. Прошу к столу, господа! Берите, пока горячая!

— Нет-нет, спасибо, горячего нам совсем не надо, нам пора, — невесело ответили они, с отвращением глядя на мазурку: тортов еще не хватало после котлет с лакрицей и макарон с термопсисом!