Читать книгу - "Воровская трилогия - Заур Зугумов"

Больничка лечебницы была отгорожена от санчасти локальной зоной, и, чтобы попасть куда-нибудь, нужно было либо перелезть через забор с колючей проволокой, либо иметь разрешение начальства. У босоты, которая следила за воровским порядком в любом лагере, подобного рода разрешения были всегда. Так что уже через час-полтора возле моего шконаря сидела вся братва профилактория, и мы мирно вели жиганский базар.

Я полулежал на шконаре, облокотившись на несколько подушек, которые были подложены сзади. Кровохарканье по-прежнему не прекращалось, да и кашель давал о себе знать почти постоянно, так что времени на то, чтобы поближе познакомиться с братвой, у меня ушло намного больше, чем если бы я говорил с ними здоровым.

К сожалению, ни с кем из присутствующих я не встречался ранее ни в лагерях, ни в тюрьмах Союза, да это было и немудрено, ведь каждая республика имела свои тюрьмы и лагеря всех режимов и категорий. Иногда, правда, арестантов вывозили куда-нибудь подальше, но это были в основном Воры и большие авторитеты в преступном мире своего региона. Ни тех ни других среди людей, сидевших возле меня, не было, но тем не менее все они были простыми и порядочными людьми.

В первую очередь, как и подобает истинному бродяге, меня безусловно интересовало, есть ли в этом учреждении или еще где рядом Урки? Собирается ли в зоне общак и греются ли те, кто находится под крышей? И в какой уже раз в жизни я не ошибся, полагаясь на порядочность и благородство своих соплеменников. На тот момент Воров в ЛТП не было, но в городе Чарджоу был один Урка, и звали его Вовчик Армян. Как мне рассказали те, кто общался и был знаком с ним лично, подход к нему был сделан от бакинского Урки Вачикоса Шестипалого, в Красноводской крытой.

С Вачикосом мы встречались несколько раз, но встречи были недолгими и людей при этом было предостаточно, а узнать всех трудно, так что, можно сказать, я не знал его вообще. Впрочем, двух его братьев, кстати тоже Воров, я знал, и неплохо. Все трое были авторитетнейшими бакинскими Ворами. Преступный мир о них слышал во многих регионах нашей страны и многие старые и именитые Урки знали братьев и уважали их за бескомпромиссность и чистоту помыслов. Это обстоятельство ставило их на одну ступень с самыми авторитетными Ворами нашей необъятной Родины.

Сашика, самого старшего из братьев, «завалили по сонникам» еще в конце шестидесятых, в одной из херсонских зон. Средний Рудик и младший Вачикос в то время, слава богу, жили и здравствовали. Также я знал и то, что уж если такой Вор, как Вачикос, делал к кому-то из молодых бродяг подход, то его протеже, без всякого сомнения, должен был быть в полной мере достоин столь высокого внимания. Исходя из всего этого я и отписал Вовчику Армяну соответствующую маляву.

Зная, что у меня нет времени на длительную переписку, и желая показать, что пишет человек, во многое посвященный и достойный внимания со стороны Урок, я, упаковав маляву, нарисовал сверху змею, держащую во рту пронзенное стрелой яблоко. Эта эмблема в древности обязывала мудреца хранить свои познания в тайне, а Вора – распознавать людей верных и близких по духу.

Для человека непосвященного такой рисунок не нес никакой информации, но для настоящего бродяги сама эмблема имела огромный смысл. Эти маленькие воровские хитрости я познавал когда-то годами от старых Урок, с которыми коротал срока на той или иной командировке нашей необъятной Страны Советов. Подобного рода воровскую азбуку я знал на пятерку.

Раз к Армяну делал подход Вачикос, они и общались немало: без этого никак не обойтись молодому Вору. И значит, Вачикос успел поведать Вовчику о многом, о чем обычно делятся Воры постарше с юными Уркаганами, так что ему нетрудно будет догадаться, от кого пришла эта малява. Лагерная братва уверила меня в том, что в «дороге на свободу» и отправке самой малявы нет и не может возникнуть никаких проблем, так что я уверенно отдал воровское посланьице кому следовало.