Читать книгу - "Твоя любовь сильнее смерти - Мария Садловска"

Женщина с трудом отыскала двор родственников. С облегчением отметила, что собачьей будки во дворе нет. Двор освещала электрическая лампочка у входа на крыльцо. Ксения подошла вплотную к дому, обошла вокруг, оглядев все окна и найдя только одно с прозрачными занавесками. Под окном рос огромный куст жасмина. Ксюша спряталась под ним, к счастью, обнаружив там маленький стульчик.

Она сидела под кустом, слушала звуки баяна, затем сильный женский голос протяжно запел: "Миленькой ты мо-о-й, возьми меня с собо-о-й…" Ксения вспомнила: это была любимая песня тети Алексея – Антонины. Алеша всегда просил тетю петь эту песню. Наверное, дочка поет, тети давно нет, а голос похож.

Неожиданно вблизи послышался разговор. Ксюша притаилась, даже дышать на какой-то миг перестала – ей послышался голос Павлинки! Сколько лет она не слышала ее, а голос не изменился. Второй голос был мужской… Ксения вся напряглась, у нее почему-то по всей коже пошли мурашки, и она быстро зажала руками уши. Разговаривающие приблизились к крыльцу, Ксения разжала руки и услышала уже явно голос Павлинки:

– Алеша, давай присядем на скамеечку у крыльца, а то вечером все сойдутся – будет не поговорить.

У Ксении в ушах несколько раз отдалось слово "Алеша", и какая-то часть разговора для нее выпала. Когда пришла в себя, говорил он, Алеша:

– Павцю, не посылай меня, я туда не пойду! Мне там нечего делать. Не заводи больше этот разговор, а то поссоримся.

Согнутая под кустом Ксюша с жадностью голодного ловила каждое слово, совершенно не вникая в смысл. Она наслаждалась звуками голоса и хотела одного – чтобы он не замолкал. Вот после паузы он опять заговорил. Это уже Ксюша осмыслила:

– Я завтра собираюсь уезжать. Там моя Катя с Дашенькой, знаешь, как меня ждут?

Лучше бы она ничего не слышала! Это кто такие – Катя, Дашенька?.. А Ксения кто? Она же живая, Ксения! Куда ей теперь?

Что-то Павлинка отвечала, но Ксюша не слушала. Уловила лишь:

– Она родила себе второго ребенка. Значит, что-то планировала. Слышал, выходила замуж. Пусть живет себе с Богом! Зачем я туда пойду?

– Алешка, никогда не поверю, что не хочешь с Ксюшей увидеться! Вот не поверю и все! Глянь мне в глаза и скажи, что не так?

Кажется, Ксения перестала дышать. А может, дышала, она не знаете. Сейчас она жаждала услышать ответ. И услышала:

– А этого никому и не надо знать, кроме меня! Не волнуйся, Павлинка, я повидаюсь с ней.

И как бы забывшись, глухо добавил для себя:

– Для этого и живу, чтобы повидаться!

– Ну так иди завтра! Что тебе стоит, недалеко! Сходи!

Ксюша еле сдержала слова: "Не надо идти, здесь я!"

– Не пришло еще время, Павлинка! Я – потом.

Помолчав, добавил:

– В конце.

– Ты, Алеша, так говоришь, что я ничего не понимаю. В каком конце? В конце чего? То ты не хочешь к ней идти и тут же говоришь, что живешь затем, чтобы свидеться! Совсем меня запутал, – жаловалась Павлинка неизвестно кому, потому что Алексей уже зашел в дом. Стук закрываемой за ним двери ударил Ксению в висок, она встрепенулась, уже не остерегаясь, вышла из-за куста с единственной мыслью в голове: "Я так и не увидела своего мужа! Зачем приходила?!" Ксюша подкралась к окну с прозрачными занавесками и осторожно заглянула сквозь стекло в комнату. Разговор продолжался, но понять что-либо было невозможно. Но Ксении этого уже и не было надо, ей главное – увидеть его! Мелькала Павлинка, постарела, конечно, но узнать можно. Ага, вот появилась большая тень на стене, видимо, выходил кто-то из соседней комнаты… Это был ее муж Алексей. Он стоял боком к окну и что-то горячо доказывал сестре. Ксения прилипла взглядом и застыла, не шелохнувшись.

Он тем временем ушел в другую комнату, где окно было плотно задернуто. Увидела Ксюша только плечо и часть головы в профиль, приметив поседевшие, но все еще курчавые волосы. Лицо так и не увидела.

Что-то в ее сознании произошло – она не ощущала боли, будто ее ничего не касалось. Помнила, что ей надо возвращаться домой в Зорянское, и почему-то надо спешить. А вот почему? Ага! Ждать. Алеша сказал, что придет в конце. Обязательно. Да, может, он завтра этот конец! Ксюша выбежала со двора, вышла на дорогу и прямиком поспешила за село, в поле.

Дорогу знала по старой памяти. Постепенно в голове успокоилось и вдруг прозвучал голос Алеши: "Мои Катя и Дашенька!" Ксения даже остановилась. Небо было все в звездах, тишина вокруг. По обе стороны дороги цвела гречиха, вкусно пахло медом. Здесь Ксения может все высказать вслух, даже кричать! И она крикнула:

– Не-е-т! Ты ведь наврал все, признайся! Катя, Дашенька… тьфу! А я?!

Она заголосила. Потом завыла. Вдалеке ей кто-то ответил еще более протяжным воем. Ксюша, всхлипнув, замолчала, прислушиваясь. А вдруг волк? Здесь недалеко лес, в котором прятался Алеша от немцев. Ксения сняла свою новую косынку, вытерла насухо лицо и почти побежала по тропинке в сторону своего села. Когда подходила к своему дому, было совсем темно, будто пеленой все заволокло. Совсем ни к чему вспомнилось: мама говорила, что самое темное время – перед рассветом. "Скоро рассвет," – успела подумать Ксения и дальше уже ничего не помнила.

Очнулась в доме, на своей кровати. Одежда была вся мокрая от пота. Рядом на стульчике сидела соседка Зина. Увидев, что Ксения пришла в себя, сказала:

– Ну ты и напугала меня! Вся была горячая, прямо жаром несло от тебя! Скажи спасибо своим курям, они закрытые в хлеву кричали, я и пришла. Курей выпустила, а в доме ты здесь без движения лежишь.

Ксюша, ослабевшая, как после длительной болезни, еле слышно спросила:

– Который час?

– Два часа дня. Скоро мой придет на обед, побегу. Я тебе занесу горячего поесть, а ты лежи, не вставай!

Зинаида ушла, Ксения водила вокруг глазами, с трудом различая предметы. Она вытерла глаза концом пододеяльника, потом еще и ладонями потерла. Поглядела опять – ничего не изменилось. "Наверное, от горячки не вижу. Пройдет," – успокаивала себя Ксения.

Время шло, но с глазами у Ксении не становилось лучше. Один раз сходила к врачу, что-то проверяли, показывали на экране буквы, которые Ксения совсем не видела. Выписали капли и в итоге сказали, что ничего не поделаешь – возраст. У кого раньше, у кого позже.

Ксения больше всего боялась, чтобы не стало хуже. Сейчас она видит контуры, большие предметы, ориентируется в своем доме и дворе. Пусть так и останется. Она ничего не забыла и ждала, как сказал ее муж, конца. "Я приду к ней потом, в конце" – это его слова.

Через какое-то время Ксении удалили катаракту сначала на одном глазу, потом на другом. Когда в положенный срок сняли повязку, она не увидела ничего – ослепла. Врачи разводили руками, такое бывает очень редко! Это же простая операция, она всегда проходит успешно.

У Ксении ничего успешно не прошло. Она знала почему.