Читать книгу - "Роковая Маруся - Владимир Качан"

Утро. Не скажу, чтобы очень раннее, – около одиннадцати. Конец октября, поэтому прохладно, хотя сегодня на удивление ясно, солнечно и хорошо. Во дворе театра стоят двое – Кока и Тоня, у Тони глаза сияют, влюбленность сделала ее еще красивее; они молчат, смотрят друг на друга и держатся за руки. На Тоне легкая распахнутая шубка, короткая замшевая юбочка, туфли на высоком каблуке, черные колготки – все это вместе сразу выводит на первый план длину ее ног и стройность силуэта. Волна темно-каштановых волос стекает по поднятому воротнику шубки и падает на спину; она прекрасна и влюблена, всю прошлую ночь они в первый раз провели вместе на квартире у Тихомирова, вообще все было у нее в первый раз, что вызвало, кстати, у Коки некоторое опасливое удивление; и сейчас она провожает его на репетицию и пропускает из-за этого свои лекции (но ведь Костя попросил, и как она может отказать ему сегодня). Итак, они стоят и, как я уже и говорил, ее глаза сияют, Кокины – пока нет, еще не время, они засияют, когда будет нужно; ее безупречная фигура издалека видна, прекрасно, а поближе будет видно, что за лицо у Тони, ах! какое лицо! Они держатся за руки, отлично, все готово и все в ожидании: через минуту-другую здесь должна появиться Маша, у которой тоже сегодня репетиция.

Вот из-за угла в переулок въезжает «мерседес» Митричека, он везет Машу на работу, та-а-ак! Включились все! Осветители, приборы! Звук! Готово? Мото-о-ор! Камера пошла! Та-а-к! Кокины глаза засияли, уже пора, пора, Кока, включайся! Маша выходит из «мерса», «пока, Малыш», воздушный поцелуй Малышу и пальчиками этак в воздухе, улыбающийся Малыш крупно, тоже пальчиками Маше – закрывает дверь, смотрит на часы, отъезжает – отлично! Маша провожает глазами машину, у нее хорошее настроение, она улыбается, поворачивается, входит в ворота, идет по двору к служебному входу, поднимает глаза и видит разом всю эту скульптурную группу, которая прямо-таки кричит о молодости, любви и счастье. Крупно фрагменты скульптурной группы – Кока, глаза сияют – отлично! – Тоня, ну, тут все и так хорошо! – руки, оператор, возьмите руки их сплетенные, не забудьте. Блестяще! – Теперь резко, крупно – лицо Маши – Ага-а-а! Вот то, что надо: смятение, разочарование, досада и, наконец, желание все это скрыть. Замечательно, так сыграть нельзя, просто гениально! Дальше – Маша проходит мимо них, те ее не замечают – Маша тихо говорит «здравствуйте, Костя», это звучит, как «простите, Костя» – Маша, молодец! Сильная краска!

Кока – очень крупно! – не в силах оторваться от Тониных глаз – смутно слышит, что с ним здороваются где-то сбоку, надо ответить на приветствие – Кока – средний план – с трудом отводит глаза от Тониного лица, замечает Машу и небрежно… небрежно, Кока! еще небрежнее, сколько объяснять! – абсолютно проходно, как будто не Маша прошла, а грузовик проехал – во-о-от! – это уже ближе, ты же репетировал дома, чтобы это получалось автоматом, помни, тут только один дубль и все, больше не будет – теперь давай – А-а-а, мол, это вы, привет, Маша, – и снова все внимание на Тоню – вот! Молодец! Она, Маша, должна понять, что ее не то что простили, а уже забыли напрочь, что ее в упор не видят, что забыли все, что с ней связано, как дурной сон, что она стерта из памяти легко, что не рубец в душе она оставила, а всего лишь надпись мелом и матом на заборе, которая стирается мокрой тряпкой моментально, а след от тряпки уже давно высох.

А жизнь продолжается, вот она, жизнь, – Тоня! Вот так, где-то… в таком плане. – Хорошо, Кока, вернее, – не очень, надо было «привет, Маша» – не индифферентно, а даже приветливо, как старому товарищу, – но сойдет – для первого впечатления достаточно. – Теперь Маша, одна, на среднем плане, голову опустила, – хорошо, – поднялась по ступенькам, вошла в театр, дверь за ней хлопнула – переход на Коку с Тоней – он целует Тоню, говорит «ну, до вечера» – Тоня уходит по двору – общий план Тони – вся в лучах осеннего солнца, счастливая, глупая… – оборачивается, улыбаясь, машет Коке рукой – превосходно! – Кока улыбается ей в ответ чуть ли не сочувственно и даже виновато, машет вслед – вот тут молодец Кока, очень убедительно и искренне! – поворачивается, входит в театр, и за ним дверь тоже хлопает. – Крупно дверь – хорошо! – Сто-о-оп! Съемка окончена, всем спасибо, первый съемочный день позади: для Коки, играющего строго по сценарию; для Маши, играющей, как говорится, набело, с листа и без подготовки; и для Тони, которая совсем ничего не играет, и даже не подозревает, что снимается в этой «человеческой комедии» вместо своего по-настоящему первого фильма, в который Тихомиров обещал поначалу ее пригласить.