Читать книгу - "Кирпичи 2.0 - Данияр Сугралинов"

От резкого приступа стыда я вскочил на ноги и схватил сотовый. Никаких пропущенных вызовов от Лехи. И времени – 19:36. Как же бездарно был убит день!

В ванной я с остервенением почистил зубы, рьяно – до порезов – побрился, умылся и полез под душ. Сдирая мочалкой кожу, так себя ненавидел, что в качестве наказания стоял под ледяным душем до тех пор, пока не онемел затылок.

Нашел аспирин, растворил пару таблеток и залпом выпил. Потом сделал кофе, вышел на балкон, прикурил последнюю в пачке сигарету и позвонил Лехе.

Он не ответил ни на первый звонок, ни на второй. Звонить еще не стал: либо он не мог ответить, либо не хотел. Рассердился? «Да кто он такой!..» – подумал было я, но тут же одернул себя. Прав Леха, а я слаб. Говорил же он – не курить, а я закурил.

Я опять сделал глубокую затяжку и закашлялся.

Утренний кашель знаком каждому заядлому курильщику. Но как же приятно с утра выкурить натощак сигарету, запивая сладкий дым черным кофе! Правда, эти минуты сменялись приступами тошноты, когда я чистил зубы. Но они стали уже настолько привычными, что я не обращал внимания…

Я стоял, высунувшись с балкона, курил, наблюдал за двором и думал. Несмотря на поздний вечер, в песочнице, что возле горки, при свете фонарей одиноко играл одетый в теплый комбинезон малыш лет пяти. Машинка, которой он управлял, развивала скорость не более пары километров в час, но это все равно не уберегало ее от периодических заносов и зарывания в песок.

Вот так и я зарываюсь в песок! Задумаю сделать что-то хорошее, стать лучше, но постоянно не хватает то куража, который быстро тает, то желания, то силы воли. Чаще – последнего.

Телефон завибрировал – пришло сообщение. От Лехи: «Завязывай». И меня озарило.

* * *

Первую сигарету я выкурил подростком.

Мне было четырнадцать. Я уже знал, как и отчего появляются дети, мне снились красочные и очень приятные сны. Девчонки в классе уже обзавелись вторичными половыми признаками, и прикосновение якобы невзначай к объемной груди Наташки Ивановой во время потасовок на переменах приводило меня в тайный дикий восторг и возбуждало так, как сейчас не возбудила бы никакая обнаженная натура.

Как-то после школы я увязался за ребятами – отпетыми двоечниками и заводилами класса, которые с несколькими нашими самыми красивыми и модными девочками договорились посидеть в парке вечером. Учились мы в тот год во вторую смену и в парк пошли сразу после уроков.

Меня никто не звал, но я узнал, что с ними пойдет Инка, которая мне очень нравилась. И я, снедаемый ревностью, любопытством, предвкушением чего-то нового, взрослого, напросился, и меня взяли.

Тема встречи для меня была неожиданной: ребята собрались, чтобы поделиться на пары! То есть реально, кто будет с кем гулять, а значит, и целоваться, и, может, даже заниматься совсем уж взрослыми делами! Конечно, я оказался лишним и без пары. Инка досталась другому Сереге, который был троечником, зато хорошо дрался, не боялся даже старшеклассников и уже курил. Впрочем, тогда я увидел, что курят все ребята и, что меня особенно поразило и взволновало, даже девочки. Те самые девочки, которых я привык видеть с первого класса в школьной форме, с бантами, ранцами и портфелями, сейчас сидели на корточках на лавочке, бесстыдно засвечивая ноги, курили и целовались со своими парнями!

Еще вчера я с дворовыми ребятами играл в футбол, менялся наклейками и картриджами, вечером смотрел какие-то боевики из видеопроката, был обычным ребенком с обычными детскими интересами, а сегодня – вот она, взрослая жизнь во всей красе! Кто-то предложил мне выпить водки, налив ее в единственный пластиковый стакан, ходивший по кругу. Ожидая, что меня выгонят или поднимут на смех, я все же отказался. У меня был дядя-алкоголик и к водке – стойкое предубеждение, на грани со страхом стать алкоголиком или таким же животным, каким становился дядя.

Но никто не засмеялся. Максим, лучший футболист класса, понимающе кивнул, сказав: «Боишься, предки запалят?» – и протянул стакан другому. Водку ребята запивали кислотно-цветастым пойлом – разведенным в воде порошком. Слоган у него был еще такой навязчивый: «Просто добавь воды!»

А от сигареты я не отказался. Мой отец курил, и к курению у меня было спокойное отношение. Да, я знал, что это вредно, но особо в это не верил: если оно вредно, тогда почему папа с таким наслаждением закуривал? Я взял сигарету, долго неумело ее раскуривал, наконец затянулся.

Вкус дыма показался мне отвратительным. Я, как и каждый начинающий курильщик, поперхнулся, закашлялся, но терпеливо, под насмешливыми взглядами ребят, выкурил сигарету полностью. Потом встал, чтобы затоптать окурок, как делали настоящие курильщики, но пошатнулся от головокружения. Меня чуть не стошнило. Ничего хорошего в курении я тогда не нашел и весь путь домой постоянно сплевывал, пытаясь избавиться от гадкого привкуса во рту.

Помню, как вернулся домой и сразу пошел в ванную, чтобы вымыть руки, умыться и почистить зубы: не хотел расстраивать родителей своим курением. Поужинав, взялся за книгу. Но мне не читалось, строки плыли, и я пошел купаться.

Тогда для меня это была целая церемония. Я брал с собой магнитофон с записанными собственноручно сборниками любимых песен, колоду эротических карт – сейчас подобные фотографии публикуются в общедоступной прессе, – запирался, залезал в ванну и, лежа в теплой воде, под любимые композиции Nirvana или R.E.M. мечтал.

В тот вечер не было никаких карт, маминых подружек и телеведущих. Увиденное в парке: пьющие водку одноклассницы с оголенными ляжками и сигаретами во рту – в один момент стало для меня фетишем взрослой жизни со всеми ее ранее недоступными мне атрибутами.

Вторую сигарету я выкурил на следующий день, перед школой: вытащил одну из папиной пачки, оставленной им на балконе. Родители были на работе, поэтому я чувствовал себя вольготно и расхаживал по квартире голым.

И вот в тот момент, когда я закурил, я почувствовал дикое возбуждение. Я смаковал каждую затяжку, не понимая вкуса, но наслаждаясь теми ассоциациями, которые возникали передо мной.

С тех пор на долгие годы сигареты и курение стали ассоциироваться у меня только с приятными чувствами.

* * *

К окончанию института я выкуривал пачку в день. С нетерпением ждал окончания пары, чтобы выйти покурить. Курил от скуки, волнения, стрессов, во время подготовки к зачетам, во время зачетов, отпрашиваясь в туалет, после зачетов и экзаменов – с чувством выполненного долга.

Я писал курсовые и рефераты и награждал себя сигареткой после каждой набранной страницы. Изначально я печатал двенадцатым кеглем, к окончанию института это был шестнадцатый – так я мог чаще курить.

Я много курил во время вечеринок, во время просмотра фильмов или чтения книг в особо волнующих моментах, до еды в кафе в ожидании заказа, во время еды между блюдами, после еды. После еды сигарета казалась особенно вкусной.

Я курил по дороге, когда шел к метро, когда выходил из метро, на остановках в ожидании автобуса. Выходя из автобуса, я тоже курил.