Читать книгу - "Московские истории - Нильс Хаген"

– Это тоже русская поговорка?

– Это Антуан де Сент-Экзюпери.

– Философ?

– Французский летчик. Погиб во время боевого вылета над Средиземным морем в конце Второй мировой войны.

Я допил чай, поставил чашку в раковину, поцеловал Ариту в затылок.

– Спасибо, милая. Все было очень вкусно.

– Ты поговоришь с ним? – Арита повернулась, посмотрела мне в глаза. – Ни?

Я пожал плечами.

– Только не сейчас. Я же тоже не железный. Немного успокоюсь – тогда.

– Ты – железный, – убежденно сказала Арита. – Железный дровосек.

Я промолчал. За окном внизу светофор на перекрестке переключился с зеленого на красный свет.

* * *

Весь следующий день я размышлял над словами Ариты. В чем-то – или даже во всем, хотя мне и было нелегко это признать, – она была права. А я – нет. Но прежде, чем говорить с Евгением, мне требовалось кое-что выяснить. И после обеда, ближе к четырем, узнав, что Людмилы Петровны нет в офисе – она работала через день, – я сообщил секретарше, что поехал в посольство, а сам отправился к Прозерпине в салон.

Меня встретила помощница, опрятная старушка в халатике, платочке и войлочных тапочках.

– Вы по записи? – спросила она.

– Я… старый знакомый Людмилы Петровны.

– А, так вы повторно? – Старушка кольнула меня острым взглядом маленьких глазок.

– Д-да… Конечно, повторно.

– Проходите в салон.

Впрочем, «салон» – это было громко сказано. «Ясновидящая Прозерпина», как было написано в ее визитке, принимала на дому, переоборудовав одну из двух комнат своей небольшой квартиры под логово волшебницы-шаманки.

Именно эта ассоциация – «логово волшебницы» – возникла у меня, когда я очутился в затемненном, мрачноватом помещении. В бронзовых канделябрах горели свечи, пахло травами, ароматическими маслами и почему-то корицей. На полках лежали диковинные предметы: рог горного козла, большой хрустальный шар, старинные ключи, карты Таро, человеческий череп, пучки сухих трав, корни и полированные палочки с непонятными письменами. Посреди комнаты стоял большой письменный стол, покрытый черной бархатной скатертью. Прозерпина, облаченная, по-другому и не скажешь, в шелковую мантию, расшитую рунами, восседала за ним, устремив свой обычно рассеянный взгляд на посетителя. Рядом лежал большой черный кот.

Увидев меня, она не удивилась, не растерялась, только мягко кивнула и низким голосом произнесла:

– Присаживайтесь, пожалуйста, господин Хаген. Я ждала вас.

– Ждали? – Я уселся на стул, закинул ногу на ногу. – Почему?

– Ваш друг сильно пострадал, и я была уверена, что вы не останетесь безучастны к его беде. Я чувствую, вас мучают вопросы – так давайте начнем с них.

Я несколько смешался – у меня был несколько иной план относительно нашей беседы.

– Для начала я хотел узнать про… про сглаз.

Она улыбнулась, сплела пальцы, чуть откинулась назад.

– Что ж… Сглаз, или, как его еще называют, дурной глаз, – с точки зрения обычного человека это пережиток, распространенное у многих народов суеверие о вредоносном влиянии взгляда некоторых особых, так скажем, людей. От сглаза якобы болеют люди и животные, засыхают деревья, целые коллективы постигает неудача. Особенно опасаются сглаза во время родов и на свадьбах. Именно поэтому невесту облачают в фату, а беременных женщин не показывают чужим людям.

– Это все замечательно, – перебил я, – но давайте говорить предметно.

– Извольте, – старомодно выразилась Прозерпина. – Наука считает, что, как и другие суеверия, вера в сглаз – одно из самых распространенных проявлений магического мышления. По-видимому, ближайший источник суеверия лежит в первобытной демонологии, усматривавшей присутствие демонической силы в каждом человеке, а также в некоторых необъяснимых, но реальных явлениях – внушении, гипнозе.

– Это с точки зрения науки. А вы как считаете?

Она снова улыбнулась еле заметной, скупой улыбкой.

– Сглаз, господин Хаген, имеет строго научное объяснение. Наука, изучающая это явление, именуется эниологией, от аббревиатуры ЭнИО – энергоинформационный обмен. Она изучает виды тонких энергий, взаимодействующих с человеком. Продукция работы нашего мозга – мысли, чувства – всё имеет волновую энергетическую природу. Мысль материальна…

«Вот и эзотерика», – подумал я.

– Можно придать мысли точный адрес, то есть вызвать в воображении образ конкретного человека – и отправить ее по адресу. – Прозерпина расплела пальцы, сделала некий невнятный жест. – А коль мысль – это энергетическая волна, значит, она распространяется в пространстве. Мало кто из людей умеет целенаправленно владеть передачей мыслей на расстоянии. У абсолютного большинства это выходит само собой и даже не осознается. Враждебная мысль своей энергией наносит вполне реальный удар и пробивает энергетическую оболочку, которая есть у любого живого объекта и называется аурой, или биополем. В ней образуется в буквальном смысле дыра. Это и есть сглаз. На медицинских приборах, фиксирующих ауру, он сразу виден. Видим его и мы, экстрасенсы. Можно его не только видеть, но и ощущать ладонями, как яму или дыру в плотной, упругой поверхности биополя, и чувствовать, что место пробоя немного теплее, потому что именно в этом месте происходит потеря, утечка жизненной энергии.

– Вы считает у Евгения был такой… пробой? – спросил я.

– Не торопитесь, господин Хаген, – остановила меня Прозерпина. – Дослушайте, пожалуйста, – и вы все поймете. Итак, источником сглаза является энергия мыслей. Как открытая ругань, так и тайный посыл недобрых мыслей действуют одинаково разрушительно. У каждого человека биополе разное по силе. От прочности, целостности, упругости и цвета биополя зависит, легко ли человека сглазить, то есть пробить его поле. У тех, кто часто болеет, у усталых или переживающих стресс людей поле всегда ослаблено. Слабо оно и у детей. Жертвами сглаза становятся также те, кто обладает тонкой психикой, у кого развита интуиция, творческие способности. Легко внушаемые люди тоже имеют проницаемую ауру. Чем восприимчивее человек, тем легче он становится жертвой сглаза.

– Но все же – кто его… сглазил?

– Так, давайте договоримся: все вопросы потом. Вы ведь пришли за помощью? Я никогда не отказываю нуждающимся. Просто запаситесь толикой терпения… – Она продолжила говорить, чуть покачивая головой в такт словам: – Сглаз не бывает заочным. Заочное посылание другому человеку, например, ругани – это тоже нанесение ему вреда, но сглазом это уже не называется. Нельзя сглазить, не видя «объекта» сглаза…

«Как ловко она все развернула, – думал я, слушая всю эту оккультную ахинею. – Я уже и нуждающийся, и она мне помогает. Похоже, я сильно недооценил эту Людмилу Петровну…»

– При этом не стоит думать, что сглаз – это корень, причина всех проблем в жизни человека, – журчал голос Прозерпины. – Нынче стало модно все свои нерешенные проблемы, разочарования в отношениях, плохое самочувствие, неурядицы на работе сваливать на сглаз. Нужно знать, что на самом деле возможности сглаза не так уж и велики. Вы понимаете, о чем я?