Читать книгу - "Голубиная книга анархиста - Олег Ермаков"

Валя перекрестилась.

— Хых, хы-хы, — смеялся Вася. — Думаешь, язычник? Ну он, может, и язычником был. А вот соляристы и Солнце почитали, и звезды, и твоего Иисуса Христа.

— Хто эта?

— Ну граждане Города Солнца, — говорил Вася, ломая сухие веточки с дуба и готовясь зажечь костер, чтобы согреться. — Тоже островитяне, как и мы с тобой, Вальчонок… Они считали Солнце и звезды живыми изваяниями бога. А мне понравилось, что уже тогда, в семнадцатом веке, они говорили, что миров может быть множество. И знаешь, какой у них был аргумент? Мол, у бога нет небытия, ибо это зло.

Валя молча темно смотрела на Васю. Он чиркнул спичкой, поднес к растопке. Повалил белый густой дымок — и огонек вспыхнул.

— Фуй… Они наблюдают за всеми другими народами, изучают языки, даже китайский… Умели летать уже в семнадцатом веке. И считают человека бесконечно свободным, Вальчонок. Говорят, пытали одного философа враги сорок часов, а тот решил не уступать — и не уступил. Раз близкие люди не могли заставить его говорить, то что уж толковать о дальних звездах. А они верят астрологам, ничего без их указания не сделают. И вот: ни звезды, ни злодеи, ни боги не могут отнять у человека его свободу. Я этих соляриев люблю! — воскликнул Вася. — Хотя они и недостаточно мудры. У них же все-таки государство. Да и молельни, боженька… Жертвоприношения.

— Смертельные?

— Ну там главный спрашивает у народа, кто желает добровольно принести себя в жертву. Выбирают достойнейшего, подвешивают его где-то под куполом, и он там месяц постится, молится, питье и немного еды ему поднимают веревкой. После такого солнечного радения он становится жрецом…

Вася подкладывал сучья в огонь.

— Чиво это такое, Фася? — спросила Валя, протягивая ладони к костру.

Вася засмеялся, махнул рукой.

— Да сказка одного чувака из семнадцатого века, Кампанеллы. Он ее написал в тюрьме.

— За что его посадили?

— За что?.. Да там заговор какой-то против испанцев… Короче, за свободу, Вальчонок. Он чудом остался жив. Приговорили-то его к казни. А он разыграл сумасшествие. А у них закон такой был: если после пыток и приговора преступник сбрендил — его оставляют жить. Его и оставили. Хотя проверяли пытками, не придуривается ли. Все выдержал… Мне в юности он очень нравился. А все началось с песни «Энималз» «Дом Восходящего Солнца»… Слышала?

Валя отрицательно покачала головой. Вася насвистел мотив. И тут Валя вспомнила, что такая мелодия на мобибле Мюсляя.

— Хых-хы-хы, — засмеялся Вася. — Черлт, зараза, и тут Мюсляй намутил… Но если подумать, и правильно. Ведь это Джек Королек, музыкант, тогда еще начинающий, соврал, не моргнув, что песня на стихи Томмазо Кампанеллы, поэта семнадцатого века. Песня мне понравилась, потом он дал почитать и книжку. Но перевод песенки был какой-то… не такой. Там про несчастья, про батьку-алкаша, у которого только дорожный чемодан и бутылка, а этот «Дом Восходящего Солнца» — гибель несет… Не поймешь, то ли питейное заведение, то ли тюрьма. И говорят, что есть более старая версия этой баллады, и поется она от лица пропащей женщины. Ее сгубил этот дом — то ли женская тюрьма, то ли вообще бордель. Такой вот Томмазо Кампанелла, хы-хы…

— А он в дурке сидел?

— Нет, в тюряге итальянской. У нас ведь тоже… сумасшедших не казнили. Дурачкам везде поблажка… хых… хы-хы… Да, Вальчонок?

— Чиво? — спросила она, сидя на корточках перед костром, поправляя прядь волос и бегло взглядывая на него.

Они уже пили горячий чай, когда солнце осветило наконец и макушку дуба, а вскоре и весь остров.

— А я испугалася, — сказала Валя, — когда он попер прямо на нас… Страсть-то!

— Да это же птица. Вот Сева Миноров с Красносельцевым обрадовались бы на нашем месте. Они небось такого в жизни не видели… Давай назовем остров.