Читать книгу - "Лжец - Стивен Фрай"

– А теперь, джентльмены, – произнес президент Клинтон-Лейси, – мы переходим к вопросу о МНИ и внештатных сотрудниках. Интересно было бы знать…

Гарт Мензис, профессор гражданского права, закашлялся в окружившем его густом облаке дыма, который извергала трубка Манро, казначея колледжа.

– Извините, господин президент, – сказал он, – насколько я помню, мы все согласились с тем, что не будем курить на заседаниях совета.

– Что ж, это определенно верно. Адмирал Манро, вы не могли бы?..

Манро пристукнул трубкой по столу и смерил Мензиса взглядом, полным кромешной злобы. Мензис улыбнулся и перебросил леденец от одной щеки к другой.

– Благодарю вас, – произнес Клинтон-Лейси. – Итак. МНИ и внештатные сотрудники. Как хорошо известно всем присутствующим, в последнее время…

Манро шумно потянул носом воздух.

– Извините, господин президент, – сказал он. – Только ли я один улавливаю стоящий в этой комнате тошнотворный запах мяты?

– Э-э?..

– Да, действительно, запах крайне неприятный. Интересно было бы знать, откуда он взялся?

Мензис с сердитым видом вынул изо рта леденец и уронил его в пепельницу перед собой. Манро блаженно улыбнулся.

– Благодарю вас, – произнес Клинтон-Лейси. – Коллеги, перед нами стоит проблема сохранения работы с аспирантами на прежнем уровне. Как вам известно, существует немалое число младших научных исследователей и внештатных сотрудников, пользующихся нашими грантами и пособиями. И вы, разумеется, хорошо осведомлены о том, какие установившиеся в нашей экономической системе ветра дуют в нашу сторону со стороны Вестминстера.

Адмирал Манро демонстративно передвинул пепельницу к середине стола, давая понять, что мятный запах все еще донимает его.

Алекс Кордер, теолог, сидевший на дальнем от президента конце стола, испустил резкий смешок.

– Варвары, – сказал он. – Все они варвары.

– Правительство, – продолжал Клинтон-Лейси, – обоснованность доктрин которого мы здесь обсуждать не будем, определенно заняло в отношении университетов позицию, которая не может не внушать нам тревогу.

– Премьер-министр происходит из академической среды, – сообщил Кордер.

Брови Гарта Мензиса поползли вверх.

– Я уверен, никто не стал бы обвинять премьер-министра в наличии у нее научной предубежденности.

– Это почему же? – поинтересовался Манро.

– Ладно, каковы бы ни были ее предположительные пристрастия, – сказал Клинтон-Лейси, – в правительстве утвердилось мнение, что отделения гуманитарных наук с их чрезмерно высоким конкурсом абитуриентов следует, э-э, притормозить, оказав дополнительную поддержку дисциплинам, которые способны более продуктивно… о! Профессор Трефузис!

Трефузис со свисающей с губы сигаретой стоял в дверях, с некоторой озадаченностью озираясь по сторонам – словно был не вполне уверен, что попал в нужную комнату и на нужное заседание. Полный неодобрения взгляд Мензиса, похоже, успокоил его; Трефузис вошел и скользнул в пустое кресло рядом с адмиралом Манро.

– Итак, Дональд, с сожалением должен отметить, что вас опять что-то задержало, – произнес Клинтон-Лейси.

Трефузис молчал.

– Надеюсь, ничего серьезного?

Трефузис приветливо улыбнулся всем присутствующим.

– Надеюсь, ничего серьезного? – повторил президент.

Трефузис, осознав, что к нему обращаются с вопросом, расстегнул куртку, выключил висящий на поясном ремне плеер и снял наушники.

– Простите, магистр, вы что-то сказали?

– Ну хорошо, да… мы обсуждали сокращение средств, выделяемых гуманитарным наукам.

– Гуманитарным наукам?

– Вот именно. Итак..

Мензис закашлялся и пододвинул пепельницу к Трефузису.

– Спасибо, Гарт, – сказал Трефузис, стряхивая с сигареты пепел и снова затягиваясь. – Вы очень любезны.

Президент стойко продолжал:

– В течение по меньшей мере ближайших двух лет мы будем испытывать недостаток в средствах, что не позволит принимать новых младших научных исследователей на отделение гуманитарных наук.

– Ах, как это печально, – произнес Трефузис.

– Вас не тревожит судьба вашего отделения?

– Моего отделения? Мое отделение занимается английским языком, магистр.

– Вот и я о том же.

– Какое же отношение имеет английский язык к «гуманитарным наукам», что бы те собою ни представляли? Я занимаюсь наукой точной, филологией. А мои коллеги – другой точной наукой, анализом литературы.

– Что за дребедень, – сказал Мензис.

– Нет, ну зачем же так сразу обзывать мою науку потаскухой, пусть даже и райской? – удивился Трефузис.

– Профессор Трефузис, – сказал Мензис, – здесь происходит протоколируемое заседание взрослых людей. Если вы не в состоянии вести дебаты в рамках приличий, то вам, возможно, лучше удалиться.