Читать книгу - "Горы, моря и гиганты - Альфред Деблин"

Корабли подплывали к Гренландии с востока и с юга, очень медленно приближаясь к этому позвякивающему открытому очагу. Ветер, который до сих пор с меняющейся силой дул на северо-запад, к солнцеподобному источнику огня, теперь улегся. Его чавканье пение стоны прекратились; движение замедлилось, как у останавливающейся ленты конвейера; лишь иногда люди чувствовали какое-то вздрагивающее напряжение в воздухе. Гул и перестук становились слышнее. Тревожные завывания. В игрушечных покачивающихся лодках плыть было уже невозможно. Белые облачные массы рывками перемещались по небу. Воздух все чаще омрачался. Начинал накрапывать дождь. Потом тьма сгущалась, и на эскадру обрушивался ливень. Струи воды, в паузах иссякавшие, а после опять сливавшиеся в сплошную пелену, из-за чего люди словно теряли зрение. Они еще улыбались; радость в них оставалась неколебимой, как бронзовое изваяние. Они пробились сквозь стену дождя. Дальше был мертвый штиль: небо, разорванное светлотой. Но со стороны Гренландии, оттуда, где по небу растекался белейший свет с примесью синего и красного, — к ним, хаотически мечущимся среди водоворотов, по бурным волнам… К ним приближалось Нечто. Тьма между синеватыми вспышками. Круглое пятно, медленно перемещающееся к востоку к югу, перемещающееся по направлению к ним, но и кружащее вокруг собственной оси. Что-то вроде горба — черного, все более непроглядно-черного, — который набухал-разрастался на севере, собираясь ополчиться против них. Ни звука на море. Ни звука — с окутанных паром кораблей. Тьму — пока лишь сгущающуюся тень — как будто кто-то выпустил на онемевшее море (скажем, из мешка или из подвала). И теперь на юге, далеко за спинами кораблей, стало видимым сверкающее сияние: золотисто-желтый, будто смешанный с частичками пыли свет; там, позади, был день. День над Фарерами, обычно довольно тусклый. Сейчас этот светлый ореол казался совсем маленьким, будто лицо ребенка, прижавшегося к оконному стеклу. Люди на кораблях молча и с удивлением воззрились на него, а потом вновь, как завороженные, обратили взгляды на запад.

Облачный щит, заслоняя свет, надвигался со стороны Гренландии, его окружала мерцающая кайма. По краю этой чернейшей ночи, приближавшейся к морякам, танцевали яркие искры. Шорохи, порой свист ветра, копошение волн, их разрозненные громкие всплески. Сквозь накатывающую обволакивающую тьму — дергающиеся огни, ослепительные вспышки молний. Пригоршни громов, разбивающихся о поверхность моря. С каждой молнией — новое громыхание. Пара литавр: море, небо; сотни ударов вверху и внизу: звуки, с грохотом отскакивающие друг от друга. Небо, космато-черное, нависшее над водой и стонущее у самого ее лика. Единоборство, сопровождаемое рычанием. В помрачении этой окутанной паром борьбы лишь спорадически — яркий просверк взгляда. Вздымающиеся волны. Высотой с гору. Несут по всей своей вертикально-вздыбленной ширине зеленоватые гребни — как будто поросли мхом. Гребень обрушивается; зелень, разбиваясь на белые осколки, соскальзывает вдоль втянутого живота волны. Падая, погибая, гребень врастает в несущийся впереди него грохот. Посверкивая зеленым, раскинув руки, волна — водяная гора — мчится по-над морем. Бежит вместе с ураганом, впереди урагана. Крутящийся вихрь — ему предшествует мерцающий свет — перемещается над океаном толчками. Тело вихря, громыхая между морем и чернотой неба, следует курсом на юг. Со скоростью двадцать километров в час. Скашивая все, что попадается по пути. Сила его превосходит любую встречную силу. Он выдирает из океана куски размером с многоэтажный дом, потом отшвыривает от себя эти водяные горы, разбивает их, превращает в пыль.

Часть эскадры попала в зону непосредственного воздействия урагана. Он только задел корабли краем своего железного одеяния, но тем увлек их под поверхность, ударил вырванными из глубин водными массами, а сам прокатился сверху, лишив возможности всплыть.

Окаймленный мерцающим светом, гоня перед собой бурю, ураган пересек Атлантический океан, пронесся вдоль берегов Скандинавии и Британии, повернул на запад, снова пересек океан — теперь уже по всей его ширине, — достиг северного побережья американского континента, пролетел над Ньюфаундлендом, разрушая здания и расшвыривая деревья (словно выстреливал ими из пушек); после чего разбился о скалы Лабрадора. По пути его следования всюду распространялись сумерки, небо окрашивалось в медно-красные тона.

Гренландская эскадра пробилась-таки сквозь зону урагана. Циклон за циклоном посылал им навстречу горячий континент. Потом они вступили в зону бурь. Вновь и вновь вспыхивал на небе розовый свет. Под потоками дождя моряки упорно продвигались вперед. В них не угасало сладостное томление. Ураган, гибель части судов — все это они приняли как должное. Мутумбо не желал покидать область, где царит этот свет, и они тоже не желали. Они вспоминали свое прежнее бытие. Вспоминали, какими упрямо-негибкими были когда-то. И плакали — но не потому, что боялись смерти. Когда темная пелена затягивала горизонт, предвещая новый циклон (и в ней, в этой пелене, уже закручивались какие-то кольца), люди на судах принимали необходимые меры. Но даже в момент самого жестокого урагана они не были парализованы страхом.

Зона бурь наконец осталась позади. Корабли уже недалеко от берега — в той части моря, что прежде всегда была скована льдом. Душный теплый воздух. Днем и ночью — слепящий свет: резкий, пульсирующий. Зеленые и бурые массы плывут по воде. И теперь все чаще с моря доносятся крики фырканье стоны. Моряки иногда рассказывают, что во время вахты замечали какое-то движение под поверхностью моря: будто некое существо нерешительно приближается к кораблю и, приблизившись, замирает. Один раз тревогу подняли сразу на нескольких судах. Матросы увидели, как полоса на море, с четкими контурами и длиной в несколько метров, вдруг бурно всколыхнулась. Сквозь плеск воды они расслышали другой шум: шорох перекатывающегося тела, отплевывающегося-кряхтящего. На воду были спущены шлюпки, моряки поплыли в ту сторону. Но движение странного существа уже прекратилось; не удалось обнаружить ничего, кроме пены и порванных водорослей. Основная часть эскадры находилась теперь к северу от семидесятого градуса широты, на высоте острова Шаннон[83]. Здесь Восточно-Гренландское течение сближается с Восточно-Шпицбергенским. По воде дрейфовали большие, странного вида древесные стволы, по всей видимости тропического происхождения. Раз или два совсем близко проплыл целый остров с деревьями — очевидно, оторвавшаяся часть суши. Деревья были надломленными и обгоревшими; некоторые казались недавно обглоданными. Обогнув такой остров на шлюпке, моряки обнаружили остатки листьев, напоминающих пальмовые. Началась более энергичная охота на тех существ, что все чаще и чаще привлекали к себе внимание странным шумом. Судя по всему, это должны были быть неизвестные, быстро плавающие млекопитающие наподобие китов, но, в отличие от последних, не выбрасывающие водяную струю. Однажды с кораблей, возглавлявших эскадру, услышали рев и непривычно громкое фырканье. Шесть судов направились в ту сторону. На воду спустили моторные лодки, и они устремились к подозрительному месту. Там появился фонтан, но не такой, как вертикальные струи, выбрасываемые из ноздрей кита. То существо, что двигалось под поверхностью, выплевывало — в горизонтальной плоскости — шквальные потоки воды. Моторные лодки наткнулись на эту бурлящую водную преграду. И тотчас опрокинулись. Из моря же показалась спина буро-зеленого, сверкающего чешуей чудища: рептилии с длинным клювом и посаженными по бокам головы немигающими птичьими глазками; на тонких передних лапах обвисла тяжелыми складками дряблая кожа. Плывя теперь по поверхности, чудище вдруг выпростало из воды и подняло над спиной передние лапы. Кожа на них туго натянулась. Клюв, щелкнув, задрался вверх; туловище, свитое кольцами, вынырнуло целиком; чудище захлопало крыльями. И неуклюже, словно гусь, поднялось — кряхтя и отплевываясь — в воздух; полетело низко над вспененной водой; клекот его замер где-то вдали…