Читать книгу - "Дорогие гости - Сара Уотерс"

– Мотаешь на ус? – Потом пояснила, обращаясь к Стиви: – У Фрэнсис теперь есть свой собственный мелкий служащий и своя собственная жена мелкого служащего…

Стиви слушала о Барберах с таким брезгливым выражением лица, с каким, наверное, выслушивала бы симптомы постыдной болезни. При первой же возможности Фрэнсис перевела разговор в другое русло.

– Что происходит в увлекательном мире керамики?

Стиви ответила очень обстоятельно: рассказала о паре новых проектов, которыми сейчас занималась. Ничего авангардного, к сожалению. Никто больше не хочет экспериментов; со времени войны покупатель стал ужасно консервативен. Но она всячески старается пропихнуть абстрактное в фигуративное… Перегнувшись через ручку кресла, Стиви достала из сумки книгу, нашла иллюстрации и места в тексте, поясняющие, что она имеет в виду, и даже сделала для Фрэнсис несколько быстрых набросков карандашом.

Фрэнсис кивала и понимающе мычала, поглядывая на Кристину, которая почти ничего не говорила – просто наблюдала за ними, теребя шнурок на коричневой плоской туфле Стиви. Когда Кристина наклоняла голову вперед, линия челки казалась еще резче, а выступающие на щеки пряди, плоские и острые, походили на лезвия консервных ножей. В прежние времена волосы у нее были длинные, и она их укладывала в пышную прическу, всегда напоминавшую Фрэнсис прелестный цветок бархатца. Когда Фрэнсис увидела Кристину в самый первый раз, сырым пасмурным днем в Гайд-парке, у нее была прическа, подобная цветку бархатца. Ей было девятнадцать, Фрэнсис двадцать. Господи, как же давно это было! Нет, не давно, а в другой жизни, в другую эпоху, столь же непохожую на нынешнюю, как перец на соль. Тогда на лацкане у Кристины поблескивала перламутровая брошка, а на одной перчатке была дырочка, и в ней виднелась розовая ладонь. «Сердце выпало у меня из груди прямо в ту дырочку», – часто говорила ей Фрэнсис впоследствии.

Наконец Стиви выдохлась. Воспользовавшись моментом, Фрэнсис встала, собрала на поднос чайные приборы и сходила на лестничную площадку вымыть руки.

– Спасибо за сигарету, – сказала она, пришпиливая шляпку.

Стиви протянула ей портсигар:

– Возьми еще парочку. Уж всяко получше твоих самокруток.

– О, я вполне довольна своими самокрутками.

– В самом деле?

Кристина протянула своим противным «блумсберийским» тоном:

– Отстань от нее, Стиви. Ей просто нравится быть мученицей.

Они расстались без прощального поцелуя. В холле Фрэнсис мимоходом взглянула на часы привратника и встревожилась: уже почти половина шестого. Она пробыла в гостях дольше, чем собиралась. Она бы с удовольствием прогулялась до Воксхолла или хотя бы до Вестминстера, но надо успеть домой к ужину. Теперь Фрэнсис жалела, что отдала шарманщику шестипенсовик, и корила себя за обед в уютном кафе, а потому решила поехать не на автобусе, а на трамвае, чтобы сэкономить пенни. Она дошла до Холборна, где ходил нужный трамвай, прождала на остановке целую вечность и наконец потряслась в громыхающем вагончике через реку и по малоэтажным тесным улочкам южного Лондона.

Едва она вышла из трамвая, к ней бросился еще один демобилизованный солдат, еще более оборванный, чем предыдущий, с шарманкой. Он поковылял с ней рядом, протягивая раскрытую холщовую сумку и торопливо пересказывая свой послужной список: служил в Ворчестерском полку во Франции и в Палестине, был ранен в ходе одной и другой кампании… Когда Фрэнсис помотала головой, он остановился и хрипло сказал ей вслед:

– Не желаю тебе когда-нибудь пойти по миру!

Смущенная, Фрэнсис повернулась и по возможности беспечным тоном спросила:

– Откуда вам знать – может, я тоже нищая?

Фронтовик с отвращением махнул рукой и поковылял прочь.

– Да все вы тут хорошо устроились за наш счет, чертовы бабы, – расслышала Фрэнсис.

Такое же мнение, выраженное практически с такой же прямотой, она часто встречала в газетах, но сегодня разозлилась сильнее обычного и домой вернулась в скверном настроении. Фрэнсис застала мать в кухне и рассказала о неприятном происшествии.

– Бедняга, – вздохнула мать. – Ему не следовало разговаривать с тобой так грубо, здесь он не прав, конечно. Но нельзя не сочувствовать всем этим демобилизованным военным, оставшимся без работы.

– Я тоже им сочувствую! – воскликнула Фрэнсис. – В первую очередь я была против того, чтобы они вообще шли на войну! Но винить женщин – дичь какая-то. Чего мы добились для себя, кроме избирательного права, которым половина из нас даже воспользоваться не может?

Мать сохраняла терпеливый вид. Все это она не раз слышала раньше.

– Ну, по крайней мере, мы живы-здоровы, никто не покалечен, не ранен. – Она наблюдала, как Фрэнсис выкладывает из сумки покупки. – Ты не нашла шелковых ниток в цвет моим?

– Нашла. Вот, держи.

Мать взяла катушки и поднесла к свету:

– Умница… О, но почему ты купила не «Силко»?

– Эти ничуть не хуже, мама.

– А я считаю, «Силко» – самые лучшие.

– К сожалению, они также и самые дорогие.

– Но ведь теперь, с появлением мистера и миссис Барбер…

– Нам все равно нужно экономить. – Фрэнсис покосилась на дверь, проверяя, плотно ли закрыта. Они с матерью уже понизили голоса. – Очень экономить. Помнишь, я показывала тебе счета?

– Да, но… знаешь, мне тут пришло в голову… я просто подумала, Фрэнсис… может, нам снова нанять служанку?

– Служанку? – Фрэнсис не смогла скрыть раздражения. – Ну да, давай наймем. Только известно ли тебе, во сколько сегодня обходится приличная служанка «за все»? Она нам встанет в добрую половину арендных денег. А между тем у нас все туфли разваливаются, нам даже врача вызвать не по карману, случись что, а наши зимние пальто похожи на средневековые рубища. И потом, еще один чужой человек в доме – опять знакомиться, притираться…

– Ну ладно, ладно, – поспешно сказала мать. – Тебе виднее.

– К тому же я сама прекрасно со всем справляюсь…

– Да, Фрэнсис, да. Я понимаю, это решительно невозможно. Правда понимаю. И довольно об этом. Расскажи лучше, как ты провела день. Надеюсь, пообедала в городе?

Фрэнсис с усилием сменила сварливый тон на более или менее нормальный.

– Да. В кафе.

– А потом? Куда ходила? Что делала?

– О… – Фрэнсис отвернулась и сказала первое, что пришло в голову: – Так, прогулялась немного, и все. Под конец зашла в Британский музей. Заодно выпила чаю в буфете.

– В Британский музей? Я уже целую вечность не была там. И что именно ты смотрела?

– Да как обычно. Статуи, мумии и прочее подобное. Слушай, ты очень голодная? – Фрэнсис открыла холодильный шкаф. – У нас еще осталась говядина. Я могу накрутить фарша.

Наслаждаясь процессом, мысленно добавила она.