Читать книгу - "Любимец Израиля. Повести веселеньких лет - Аркадий Лапидус"

Следующие дни были относительно спокойные. То мы опять дежурили, то к мероприятиям готовились, то весёлые старты, то футбол, то итоги сезона, то…

Да, забыл сказать, что и физрука у нас не стало. Тот тоже как однажды уехал, так и не приехал. Прямо беда какая-то! Утреннюю зарядку для всего лагеря Витька проводил, а спортивные игры, костры и всякое такое – мы с ним вместе. Ну и команда усатого принимала самое активное участие, а за ними и все остальные. Витька даже зауважал их и на меня стал смотреть как на гения. Зинаида же тем более на нас прямо чуть ли не молилась и полномочия наши и доверие к нам росли с каждым днём.

Ещё бы!

Такие дыры прикрывали…

И мордобития в лагере прекратились совершенно! Чёрным рыцарям они были больше не нужны – итак все слушались, а в остальных случаях они сами выступали как третейские судьи. Это те, которые добиваются справедливости и мирят конфиденциально – то есть не прилюдно и не официально. И я особенно не вмешивался. Тем более что мой авторитет в отряде был как у Бога – невидимый, но абсолютный! Бандюги его и держали на должном уровне! Взаимовыгодное соглашение! Я им дал на определённых условиях их свободу и авторитет – они мне мой комплект! И в последний раз чёрные рыцари отметелили одного субчика уже под самый конец сезона. Я расскажу об этом подробнее, так как дальнейшие события хоть и косвенно, но были с этим связаны.

Однажды вечером, незадолго до отбоя, чёрные рыцари притащили ко мне на воспитание невзрачного такого и тишайшего пацана. Весь сезон в лагере кто-то совершал всякие пакости, и никто не мог его поймать. Причём пакости были не осмысленные и целенаправленные, а лишь бы нагадить. Создавалось такое впечатление, что кому-то это само по себе доставляло наслаждение.

В общем, – патология!

Рыцари божились, что это не они, и я им верил. Они сами сбились с ног, ища извращенца.

И вот – привели!

– На нашем чердаке заловили гада! Гадил уже поближе к окошку. Весь чердак засрал падлюга! Он и по лагерю гадит! Нагадит и наблюдает, как кто реагирует. Помните, клей кто-то разлил у столовой? Целое ведро, да в траве, чтобы незаметно было! Он это! Кайф ловит, сучара! На нас тень бросает, сраль поганый!.. – наперебой выпалили рыцари, сопровождая свою речь тычками.

– Да не я это, не я!.. – гнусавил тихушник.

– А я-то думаю, что это такое – в последнее время как пахнёт на веранде «фиалками», так хоть выбегай! – ощерился я и, щёлкнув пальцами, отвернулся.

– Бум-бум-бум-бум!..

Я опять щёлкнул пальцами и повернулся.

– Ну?

Ты или не ты?

– Не я…

Щёлкаю пальцами и отворачиваюсь.

– Бум-бум-бум-бум-бум!..

Щёлкаю и поворачиваюсь.

– Ну?

– Не я-а!..

Отворачиваюсь и щёлкаю.

– Бум-бум-бум-бум-бум-бум!..

– А-а! Падлы! Я вам ещё в постели насру!..

Я повернулся и от неожиданности даже забыл щёлкнуть пальцами. Морда у тихушника шла красными пятнами, он весь дёргался, а тумаки сыпались и сыпались.

– Всё ясно! – сказал я. – Пусть выскоблит всё, и отмоет до блеска! И учти, – обратился я к извращенцу, – если ещё что-то заметим, то и после смены будем тебя пасти…

И я ушёл под благодатные в данном случае звуки тумаков и криков.

– Логично! – прокомментировал случившееся Витька. – В тихом болоте черти водятся! Вот только руками убирать я бы его не стал заставлять. Это уже слишком…

– Да не говорил я этого! Это они сами придумали! И пусть! Кто с мечом придёт – от меча и погибнет!..

Гибнуть начали мы!

После этого "тихушного фекалия" что-то сдвинулось в желудочно-кишечную сторону.

И раньше небольшие расстройства то у одного (или одной), то у другого были, но теперь пол-отряда начало без конца бегать в туалеты. Пацаны даже придумали игру такую – как только кто-то хотел пускать газы, он кричал: "Спичку! Спичку!" и, после грохота и вспышки, несколько человек запевали:

– "Я Земля! Я своих провожаю питомцев! Сыновей, дочерей! Долетайте до самого солнца, и домой возвращайтесь скорей!"

Виновник торжества, как встречаемый землянами космонавт, вытягивался во фрунт и, отдав честь, маршировал по кругу (а за ним все!), выпевая:

– "Долетим мы до самого солнца, и домой возвратимся скорей!".

Ура-а! – орали все и ждали следующего старта.

Я вначале грешил на извращенца, но нет – тут он был ни причём. Яблоки! Зелёные яблоки, урюк и всё остальное, которое пацаны в изобилии таскали в палату и себе и девочкам – были причиной. Я, конечно, сразу провёл беседу, но тут же понял, что это ерунда. Надо было придумать что-то поэффективней. И я придумал!

– Фрукты все хотят кушать? – спросил я как-то вечером, когда расстройства пошли на убыль.

– Все-е! – заорали все.

– Помните, когда мы шли купаться на озеро, то по левую сторону, прямо под седловиной (это такая огромная последняя гора перед долиной с двумя горбами) были молодые сады. Это не простые сады, а мичуринские. И там некоторые ранние летние сорта уже созрели. Завтра девочки дают пацанам наволочки – ну куда будем собирать урожай – и организованно "Идём по ягоды!". Так будет называться мероприятие.

– Ура-а! – снова заорали все.

Утром, опять же сразу после завтрака, спрятав наволочки за пазуху, девять самых отборных и надёжных пацанов, и авангардная тройка построились попарно и, неожиданно заревев, "Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступаает!.." затопали из лагеря.

Я с биноклем одной из девочек шёл сзади. Пол-лагеря высыпало поглазеть на это очередное слишком организованное шествие. Зинаида только спросила: "Куда?" и, услышав громовое коллективное: "По ягоды!", удовлетворённо махнула головой и даже помахала нам рукой.

Машины не было, и до седловины нам пришлось идти быстрым шагом, периодически переходящим в бег. Все перестроились в одну шеренгу и довольно весело продвигались к цели. По пути сплошь да рядом попадались дички, но я строго настрого запретил их трогать. Иногда пацаны не выдерживали и тогда (тоже строго по моему разрешению) кто-то один срывал яблоко и, надкусив, тут же выплёвывал.

Наконец, мы пробежали мимо дорожных рабочих и их техники и остановились у подножья седловины или как её ещё называли – "Верблюда".

– Мне светиться нельзя! Поэтому я буду с горы наблюдать за вами в бинокль, а вы идите в сад и не трясите все деревья подряд! Пробуйте, а потом трясите! И следите, чтобы объездчик вас не заметил! – сказал я и полез на гору.