Читать книгу - "Соска - Олег Журавлев"

Постукивая по рулю и провожая заинтересованным взглядом короткоюбочные создания, что проплывали в открытом окне, Степан почти добрался до логова Полежаева, когда его «Пассат» увяз в тягучей пробке. Пришлось слушать радио, но уже не так радостно, курить сигареты и продвигаться короткими эротическими толчками.

На повороте на Демидовский проспект Степан увидел странную сцену.

Совершенно омерзительного вида бомж, без роду и племени, волочился вдоль витрин дорогих магазинов, что-то бормоча себе в лохматую бороду, где тряслись застрявшие в ней крошки. Вместе с бормотанием изо рта гражданина появлялись и исчезали пузыри. Даже на расстоянии было видно, что за гражданином тянется омерзительный шлейф немытого человеческого тела.

В дыры лохмотьев, которые, вероятно, когда-то имели право величаться одеждой, были видны почерневшие части тела, а правая бровь была разбита, да так и засохла непромытой. В левой руке бомж тащил какую-то обгрызенную картонку с мокрым пятном, а в правой — несколько целлофановых пакетов, набитых хламом.

Сцена, которая последовала, развернулась перед Степаном в самом удобном ракурсе. Зажатый в пробке со всех сторон, он оказался как раз напротив и почувствовал себя VIP-зрителем в лучшей из лож.

Когда бомж поравнялся с огромным дорогим джипом, больше похожим на небольшой черный автобус, чем на индивидуальное транспортное средство, одно из тонированных стекол бесшумно поехало вниз. Из образовавшейся амбразуры показалась очаровательная женская головка на длинной чистой шейке. Шейка мило вытянулась — ее счастливая обладательница проводила бомжа заинтересованным взглядом. А тот как раз остановился поодаль. Он разложил на тротуаре свои пакеты, зажал картонку подмышкой левой руки, а правой яростно почесал себе шею черными от грязи ногтями.

Затем он тупо посмотрел себе под ноги, вспоминая, кто он, куда и зачем, а вспомнив, долго собирал ручки пакетов воедино, чтобы продолжить свой тягостный путь.

Дверка джипа открылась, и хозяйка дивной шейки легко выпрыгнула наружу. На женщине было легкое платье, которое выгодно обтягивало бедра. Стройные ноги, небольшая крепкая грудь, фрагмент дивного расшитого лифчика, тонкие запястья и лодыжки, выточенные на новейшем фрезерном станке с точностью до микрона, — слов нет, дамочка была хороша. Из тех, что оставляют сладкое воспоминание и зависть к какому-то неизвестному козлу на весь день.

Дамочка повернулась к машине и подкрасила в стекло губы, небрежно подмигнув кому-то невидимому внутри. Затем она накинула лямки своей сумочки Louis Vuitton на плечо и не спеша зашагала в том же направлении, что и бомж.

Вся эта сцена длилась как раз те несколько минут, за которые пробка начала рассасываться. Однако Степан не воспользовался этим, а решительно припарковался посередине тротуара и двинулся вслед за дамочкой, на ходу закуривая сигарету.

Бомж волочился медленно, и было не совсем ясно, есть ли в его продвижении цель. Что до очаровательной преследовательницы, то ей вполне хватало времени разглядывать в витринах дорогие вещицы и поправлять кожаную бретельку на пятке, а Степану — любоваться симметричной работой ее зада. Зад у дамочки тоже оказался дивным, выпуклым, в меру широким, чувствовалось, что он не слишком твердый, но и не вялый, а именно такой, который так хочется сжимать, похлопывать, понюхивать — одним словом, всегда «иметь под рукой», заслуженно гордясь собой как удачливым мужчиной.

Прохожих становилось все больше, и целесообразно было бы уменьшить дистанцию, что Степан и сделал, очень осторожно, чтобы не привлечь внимание джипа-монстра, который, таинственно урча, плыл по второму ряду с включенными аварийными огнями.

Наконец гражданин без определенного места жительства достиг конечного пункта своего маршрута. Им оказался подъезд престижного сталинской постройки дома, почему-то незапертый. Гражданин с пакетами по-хозяйски ввалился внутрь, припав на дверь плечом.

Черный джипище остановился напротив, уркнув в последний раз. Дамочка кивнула в его сторону, досчитала до десяти и юркнула в дверь. А Степан неожиданно для себя заинтересовался галстуками в соседней витрине. Галстуков было много, смотреть на них было приятно.

Из джипа вылез водитель. Им оказался джентльмен в легком костюме и белой рубашке без галстука, с бронзовой шеей и уверенной посадкой головы. Он похрустел запястьями, подвигал головой, как дрессированный тюлень с мячом, и двинулся в сторону подъезда. Человек этот был в некоторых кругах известным и Степану, соответственно, визуально знаком.

Приложив руки козырьком, «известный человек» посмотрел внутрь подъезда, затем глянул на часы, достал огромный КПК и направился к своему авто, на ходу набирая номер.

Степан воспользовался моментом и проскользнул внутрь, придав себе беспечный вид торопливого жильца.

В подъезде никого не было, пахло морилкой от крыс и средством для мытья пола с ароматом термоядерного василька. На этажи вела широкая добротная лестница с обкусанными ступеньками, а прямо по курсу помещался дореволюционный лифт с двойной дверью.

Степан затаил дыхание и прислушался. Тишина нарушалась лишь особо быстрыми машинами на улице. Да где-то на этажах едва различимо работал телевизор.

И тут Степан заметил неприметную дверку в неполный человеческий рост справа от лифта. Скорее всего, она вела в подвал.

— Вот ты где, Алеша, прописался… — вслух сказал Степан, неожиданно для себя назвав бомжа по имени.

Степан ухватился за до половины вбитый толстый гвоздь, который служил ручкой, и осторожно потянул на себя. Дверь открылась, не заскрипев, видимо, петли были кем-то предусмотрительно смазаны.

Степан пригнулся и шагнул в темноту.

Маленькая запыленная лампочка в проволочном каркасе высвечивала лишь первые ступеньки узкой лестницы, которая вела вниз и пропадала в темноте. Ступеньки были обиты железными уголками. В самом конце лестницы угадывался тусклый луч света, который пробивался откуда-то сбоку, как из преисподней. Снизу поднимался сырой подвальный смрад, а на самой лестнице воняло плесневелой сыростью, мочой и витал запах дорогих духов, то исчезая, то радуя нос.

Стены были разрисованы, бросался в глаза солидный половой член, похожий на кабачок с густыми бровями. От «кабачка» поднималось облачко, как в комиксах, — кабачок разговаривал, что-то предлагая таинственной Даше.

К счастью, спускаться в темноту Степану не пришлось. На левой стене на уровне колен имелось окошко, волосатое от пыли. Пыли было столько, что Степан даже сразу не понял, что внутри горит свет.

Степан достал из кармана упаковку бумажных носовых платков, развернул один и положил на ступеньку, чтобы сесть, другим же прочистил себе на стекле смотровое окошко.

Как раз вовремя.

В подвале среди мрачных труб, на которых блестели капельки воды, в кругу до осязаемости густого желтого света возлежал пьяный бомж. Возлежал он на множестве старых тряпок, из которых выделялся спальный мешок, прожженный сигаретой во многих местах.