Читать книгу - "Ретушер - Дмитрий Стахов"

По дороге из ресторана я пытался понять: какая муха укусила Алину? С чего это она, раньше ни на что не претендовавшая, ни во что не вмешивавшаяся, вдруг ни с того ни с сего полезла мне в душу? Неужели причиною были подсунутые мне в качестве заказа негативы с девицами и сама заказчица, эта Минаева?

Получалось, что так. Получалось, что Алина, прежде проходившая по разряду спокойных и неревнивых, теперь могла быть отнесена к разряду другому – к разряду существ нервных, озабоченных к тому же правом собственности. Такое изменение маркировки меня расстроило: я успел с Алиной сжиться, успел, как бы разложив Алину по полочкам, привыкнуть к тому, что всегда можно было на этих полочках найти. Видимо, я был настолько удивлен и раздосадован, что даже проехал перекресток на красный и незамедлительно был остановлен, но, заплатив не торгуясь, тем самым как бы откупился и от мыслей об Алине. Я больше о ней не думал.

Вернувшись в мастерскую, я первым делом закрепил негатив с Минаевой на ретушерском станке и включил подсветку. Глаз привычно перевел цвета негатива в цвета позитива, отметил те пятна, которые следовало убрать в первую очередь. Отойдя от рабочего стола на несколько шагов и наклонив голову, я посмотрел на негатив: Минаева словно приветственно кивнула, я как бы в ответ покачал головой – мол, не бойся, голубушка, сделаем по высшему классу – и отправился на кухню: поставить воду для кофе.

Наливая воду в турку, я думал, однако, не о заказе Минаевой.

Я думал о просьбе владельца ресторана. Фотография в раме стояла у задрапированной длинной стены мастерской. Большая групповая фотография, сделанная не без умения. Все персонажи выглядели естественными, все улыбались, все были полны жизни.

В особенности – двое наколотых иголкой значка. Эти не просто улыбались, а скалились. Сам хозяин стоял между наколотыми, обнимал их за плечи, такой же жизнерадостный, такой же улыбчивый. Он словно толкал двух своих бывших друзей по направлению ко мне. Словно говорил: «Вот они. Познакомься!»

Я часто бывал в этом ресторане. Не потому, что ресторан был уж очень хорош. Просто располагался в удобном месте, цены в нем были не так уж высоки, а вышибала неожиданно оказался соседом – из тех новых соседей, склонявшихся на сторону Андронкиной и прочих, кто мое вселение и последовавшую за ним экспансию воспринимал как минимум спокойно.

Но что-то неясное, угрожающее, загадочное виделось мне в нем, в людях, которые там работали, в тех, кто ошивался около.

Да, именно – ошивался!

Я поставил турку на плиту, закурил и вспомнил, как, сопровождаемый хозяином, вышел на улицу, в теплый, солнечный день.

Несмотря на устроенную Алиной сцену, настроение мое было превосходным, шел я небрежно, помахивая черным своим конвертом, хозяин нес фотографию в раме. Все было прекрасно, но вот двое стоявших возле ресторана мне не понравились. С первого взгляда они были из разряда обыкновенных, ищущих какой-нибудь, ради стакана, если повезет – бутылки, работенки мужичков. При появлении хозяина они затоптали окурки и приняли выжидательные позы.

Хозяин небрежно от них отмахнулся:

– Будет, будет работа. Сейчас придет машина, погрузите!

Вроде бы обычная сцена, но я, словно подчиняясь властному: «Посмотри!», полуобернулся и, замедлив шаг, заметил, что внимание мужичков было приковано вовсе не к хозяину. Оба смотрели на меня, смотрели совсем не характерными для перебивающихся случайной работой людей взглядами.

Я не мог этого объяснить, но смотрели они как-то не так!

Не так!

– Завидую я тебе! – раздался над моим ухом голос хозяина. – Не имеешь дела со всякими. Слушай, научи меня убирать пятна! Я быстро схватываю. Научи, а?

Я отпер дверцу машины, бросил конверт на сиденье.

– Научу. – Он уже начал мне надоедать. – За бессрочный кредит. На двоих.

Пока этот канареечный напряженно соображал, согласиться ему на такие условия или нет, я, глядя через его плечо, заметил, что мужички, отойдя к кустам, переговариваются с каким-то человеком, скрывающимся за ветвями.

– Идет! – наконец ответил хозяин. – По рукам!

Мы пожали друг другу руки, я забрал у хозяина фотографию в раме, поставил ее на заднее сиденье, сел в машину.

– Когда будет готово, мастер? – наклонился он к окошку.