Читать книгу - "Неизбежность лжи - Игорь Симонов"

Лиза вместе со всеми смеялась, произносила те же названия, охала и снова смеялась. Разговор сам по себе затухал, и поддерживать его можно было только при помощи алкоголя, который в жаркий вечер потреблялся только несколькими энтузиастами.

Костя, понимая, что еще немного, и она уйдет, и это будет не просто потерянный вечер, но вечер, который может дать толчок развитию в дальнейшем настоящего комплекса неполноценности, чувствуя учащение биения сердца, и подготавливая первые правильные слова, способные поддержать дальнейший разговор, услышал вдруг обращенные к себе слова Лизы: «А вы, молодой человек, когда вы нам о себе расскажете, а то стоите и слушаете, может, вы репортер? Наташа, он похож на репортера?» Все засмеялись. Высокая, яркая, крупная, сорокалетняя Наташа вполне дружелюбно посмотрела на Костю: «Нет, не похож, слишком хорошо одет, – и, подумав, добавила под общий смех, – да и воду пьет, нет, точно не репортер. Тогда кто же вы, молодой, человек, признавайтесь».

– Чацкий, – неожиданно для себя и исключительно для Лизы ответил Костя, – Константин Дмитриевич Чацкий[14], к вашим услугам, господа, только что из Европы, давно не был на родине, осваиваюсь потихоньку, много, знаете ли, перемен, – и совсем уже под общий хохот с комичным поклоном, – кстати, не женат.

Минут на пять Костя стал центром внимания, к нему потянулись знакомиться и чокаться, выдавая у кого что осталось в голове из школьной программы под одобрительно оценивающим взглядом Лизы. Косте пришлось вкратце рассказать о своем путешествии с юга на запад Европы, вызывая ревнивые замечания мужчин: «Хотел бы и я так, месяцев на несколько от активной жизни отойти, а лучше на лет несколько, да, везет же некоторым» и поощрительные от женщин: «Вот у нас какой литературный герой новый появился, вы уж нас не забывайте, Константин Дмитриевич, заглядывайте почаще, а сейчас-то как сюда попали?».

– Да Воротынцев Юрий Петрович пригласил, – радостно улыбаясь, ответил Костя, первый раз опробуя на людях эффект от упоминания имени Юрия Петровича, – пригласить-то пригласил, а сам взял да улетел куда-то, вот и хожу тут, никого не знаю, спасибо вы хоть заметили, – закончил он, обращаясь к Лизе.

На Лизу имя нового покровителя впечатление не произвело, но произвело на Наташу и на пару мужчин.

– Да, – протянул один из них, – Юрий Петрович вам бы не дал заскучать, быстро бы с кем надо познакомил.

– Прикольно, – сказала ему Лиза, которая к концу вечера при ближайшем рассмотрении выглядела на свои тридцать лет, которые она недавно шумно отпраздновала, на свои два замужества, одно из которых принесло известность, а другое деньги, на свою трехлетнюю дочь и на многое другое, о чем Костя узнал значительно позже. – Чацкий, и не женат, это очень прикольно, я уже и не помню, чтобы меня здесь кто-нибудь так рассмешил…

– А мне показалось, что вы все время только и делали, что смеялись…

– Ну да, делала вид, что смеялась, но было не очень смешно.

– Это правда, не очень.

– Я тут было домой собралась ехать, но, может, вы еще посмешите, если и вправду не женаты.

– Это предложение?

– А вы как думаете?

Через полчаса каждый на своей машине поехали посидеть на «Причал»[15], где и просидели за веселым разговором до двух ночи, каждый рассказывал о тех сторонах жизни, о которых не знал другой. Конечно, и здесь Лизу многие знали, здоровались, обнимали, целовали, звали вместе с Костей за свой столик, но им обоим хотелось остаться вдвоем.

– Хорошо, Константин Дмитриевич, что вы человек в нашем Содоме неизвестный – вот будет завтра тема-то для разговоров.

– Это вы тут такая celebrity в этом Содоме? – в тон ей спросил Костя.

– Ну, не такая, конечно, но, наверное, вот такая, – она сделала руками как рыбаки, показывающие пойманную рыбу. – Теперь удовлетворите любопытство, кто ж это такой ваш Юрий Петрович?

А Костя, спустя два месяца, и сам до конца не понимал, кто такой Юрий Петрович, и еще меньше мог о нем рассказать. Информация в Интернете была крайне скудной. Последние фото относились к две тысячи девятому году. Юрий Петрович закончил с отличием Академию КГБ и (это уже по его собственным словам) начинал карьеру контрразведчика в качестве борца с вредными идеологическими течениями и их носителями. Первые его профессиональные шаги пришлись на период полного разложения советской системы с последними судорогами в виде андроповской борьбы за дисциплину и ловли в кинотеатрах прогульщиков работы. Дальше Горбачев, перестройка и прочие всем известные события. Судя по всему, в какой-то момент он отправился бороться с идеологическими противниками прямиком в их стан, получив должность заместителя начальника отдела международной жизни в одной из двух самых влиятельных советских газет. В газете он проработал всю короткую перестроечную весну, дослужился до заместителя главного редактора, вместе с недавними идеологическими противниками в силу новых профессиональных обязанностей подготавливал развал Советского Союза и коммунистической системы, которые в силу основных профессиональных обязанностей как раз и должен был защищать. Как он, будучи молодым еще человеком, прожил эти годы в состоянии Multiple Identity Disorder[16]– на этот счет он предпочитал не распространяться. В девяностые работал и на администрацию Ельцина, никогда, впрочем, не входя в ближний круг. Об этом периоде он говорил более охотно. «Странное ощущение было, Костя, такое ощущение, будто все это ненадолго. И не в том дело, что коммунисты там победят на выборах, этого я никогда не боялся, но слишком далеко маятник качнулся, прямо как в Февральскую революцию, все время такое ощущение было, что еще чуть-чуть, и по кускам потом собирать придется. Но я поставил на то, что такого произойти не может, а раз произойти не может, то должна быть смена курса, а раз должна быть смена курса, то появятся совсем другие люди, и с этими особенно засвечиваться не резон. Тут как раз Путин в Москве появился, такой скромный и незаметный, и один приятель, знавший его еще по Питеру, сказал – присмотрись. Я поначалу присматривался и ничего особенного не высмотрел, а он вдруг раз – и председатель ФСБ. Ну, думаю, таких совпадений не бывает. Ну не Березе[17]же после Ельцина страной рулить, а раз не ему, то значит, нашим, которые к тому времени уже и в бизнесе крепко сидели, и в политике. Так что в очередной раз я сделал ставку, причем, отметь, стратегическую, и ставка моя выиграла. За власть и за кресла с питерскими бороться не было у меня никакого желания, да и возможности тоже, поэтому так мы и разделили обязанности – они бенефициары, мы обслуживаем их интересы к взаимному удовольствию».