Читать книгу - "А ты попробуй - Уильям Сатклифф"

В конце концов, она доторговалась до пятнадцати рупий туда и двадцати обратно, оба раза считая это серьезной моральной победой. Скрючившись на сиденье за спиной у сопящего вонючего мужика, я сообразил, что она ждет благодарности за проделанную работу.

– Лиз, ты молодец.

– Спасибо.

– Ты сберегла нам целых 15 пенсов. Почти по 8 пенсов на каждого.

– Ты ведешь себя, как избалованный европеец. Не забывай, мы в Индии.

– И что?

– Здесь нужно торговаться. Это стиль жизни.

– Фигня. Сунь им сразу на два пенни больше – и не надо будет торчать на солнцепеке и визжать как психованная мемсаибиха[6]...

– Дело не в деньгах, и ты это прекрасно понимаешь.

– А в чем?

– Неужели до тебя не доходит, что здесь только идиоты соглашаютя на первую цену. Люди будут смеяться тебе в спину.

– Ну и что? Кого это колышет?

– А если европейцы будут переплачивать за все вдвойне, они испортят себе репутацию. Это подает плохой пример. Мы выглядим избалованнее и богаче, чем мы есть на самом деле.

– Но мы действительно богаты. Рупии – мусор. Можно заплатить вдвойне, и даже не почувствовать.

– Не в этом дело. Мы подрываем их экономику.

– Ага. Я понял. Как с теми нищими. Я думал, ты воспитываешь в себе жесткость и скупердяйство, а ты, оказывается, заботишься о местной экономике.

– Мне осточертел твой вселенский сарказм, Дэйв. Я не воспитываю в себе ни жесткость, ни скупердяйство. Но я не позволю этим людям держать меня за идиотку.

– Когда ты готова удавиться за двадцать пенсов, они тебя держат за очень умную.

– Ох, отъебись.

* * *

Мы остановились на перекрестке, и двое детей-нищих принялись стучать в борта тележки, и тянуть внутрь сложенные ладошки. Лиз стала рыться в сумке, очевидно демонстрируя, что она отнюдь не скупердяйка. Мы с детьми с интересом наблюдали, как она колдует над кошельком, в котором красуется пачка банкнот в полдюйма толщиной. Глаза детей благоговейно округлились.

– У меня нет мелочи. – сказала Лиз.

Водитель, не двигаясь с места, нажал на газ. Лиз судорожно копалась в банкнотах, пытаясь найти бумажку помельче.

– Дай им что-нибудь.

– Я думал...

– НЕ НАЧИНАЙ ОПЯТЬ, – злобно вскрикнула она. Ее запал был явно подорван пререканиями с рикшей. И отсутствием шляпы на голове.

Водитель обернулся и прорычал детям что-то на хинди. Те, чувствуя близость денег, не обратили на него внимания.

Пока я рылся в карманах, водитель продолжал орать на детей. Наконец я сунул монету в руку ребенку, но в это время тележка начала двигаться, и меня отбросило назад. Рука ударилась о борт, и монета упала на землю.

Обернувшись, я смотрел, как дети стоят на коленях посреди улицы, а машины, гудя и грохоча, проезжают в нескольких сантиметрах от их голов. С уже приличного расстояния я видел, как к поискам присоединился еще один нищий, и как началась драка, когда мальчик подобрал, наконец, с земли монету.

* * *

Когда мы вернулись в отель, Джереми сидел на веранде и читал книгу.

– Ну как? – спросил он.

– Нормально, – ответил я.

– Сколько вы заплатили за рикшу? – спросил он.

Лиз встряла до того, как я успел открыть рот.

– Пятнадцать.

– И двадцать обратно, – сказал я.

– Неплохо, – сказал Джереми, – немного тренировки, и все будет в порядке.

– Что ты читаешь? – спросила Лиз.

– Гиту, – сказал он, показывая нам обложку “Бхагавад-Гиты”.

– О! – сказала Лиз.

– Хорошая книжка? – спросил я.

Он покровительственно на меня посмотрел.

– “Хорошая книжка”? Эй, дружок, это Гита. Ты о Библии тоже спрашиваешь хорошая она или плохая? – Он пальцами нарисовал в воздухе кавычки.

– Не знаю. Я ее ни разу не читал. Говорят, там интересные приколы.

Он повернулся к Лиз, демонстративно адресуя свои комментарии ей, а не мне.

– Это Книга. Она объясняет все, что нужно знать об Индии. Как вы вообще сюда попали, если не читали Гиту?.

– А я думал, что Книга – это “Одинокая планета”. Неужели “Бхагавад-Гита” лучше. Там что, цены точнее?

Они меня проигнорировали.

– Дашь, когда дочитаешь? – спросила Лиз.

Он усмехнулся.

– “Бхагавад-Гиту” невозможно дочитать. Я перечитывал ее уже столько раз, что сбился со счета. На. – Он закрыл книгу и бросил ей. Лиз никогда не была хорошим вратарем, но умудрилась поймать книжку и посмотрела на дарителя несколько смущенно. Тот благодушно улыбнулся. – От меня, – сказал он. – Пусть это будет тебе первый подарок. В Индии. – Он положил руки за голову, откинулся на спинку и уставился в потолок. – Можешь, если тебя это смущает, подарить мне какую-нибудь из своих книжек.

В результате в обмен на свою жеваную шестидесятистраничную “Бхагавад-Гиту” он получил новеньких, ни разу не читанных “Оскара и Люсинду”[7].

* * *

– Теперь мы знаем, что делать, – сказала Лиз.

– Что? – переспросил Джереми.

– Мы решили изменить план. Здесь внизу слишком жарко, и скоро начнется муссон, так что мы поедем в горы. Мы подумали, что самое лучшее остановиться в Симле.

– В Симле?

– Как тебе эта идея?

– Лиз, ты должна делать то, что подсказывает чувство. Я не могу говорить, что хорошо, а что плохо.

– Я не понимаю. Что плохого в Симле?

– Иди туда, куда ведет тебя чувство, Лиз. Для этого ты здесь. Здесь нет плохого и хорошего.

– Я не это имела в виду. Я просто...

– Просто иди. Ищи успокоения.

– А ты не хочешь ... пойти с нами?

НЕТ! Нет – только не это! Только не Джереми. Я этого не вынесу.

– Я бы с радостью, – сказал он.

Нееееет.

– Но я не могу.

– Почему? – спросила Лиз, – Я думала, ты можешь идти туда, куда ведет тебя чувство.

– Если бы. Но я не могу. Я застрял здесь, и жду, когда придут деньги.

– Ждешь, когда придут деньги? – переспросил я.

– Ага. Мои все кончились.

– Откуда же они должны придти? – спросил я.