Читать книгу - "Джек на Луне - Татьяна Русуберг"

"Black Eyed Peas". Хм, старье, конечно, но у меня почему-то к нему нежные чувства. Я сделал пару мувов под музыку и случайно поймал свое отражение в зеркальной стене. Блин, тут же почти как в танцзале! Грех не оттопыриться. Это тебе не парковка на задах "Вестфрукта" и трек из мобилки, а в лучшем случае — Ибрагимов убитый геттобластер. Тут звук такой, что мозги выносит, а от басов — дрожь по позвоночнику. Тут ритм идет напрямую в кровь, как инъекция в вену. Полированный деревянный пол — это не шершавый асфальт, на котором нельзя бэкспиннить, не ободрав всю хребтину. И не нужно думать о технике, о том, куда ставить руки-ноги. Бит все делает за тебя. Pump it!

Я вышел из спинна неваляшкой, потом дал пружину, и бац! В тот момент, когда я вскочил на ноги, мой взгляд уперся в Себастиана. Не знаю уж, как давно отчим торчал в дверях, но что-то из моих фишек он явно увидел: морда у него была, как у пацана, без билета пробравшегося в цирк и застуканного служителем. Я подобрал с пола пульт и вырубил музыку. Тишина звенела в ушах, и я спросил ненамеренно громко:

— А стучаться, значит, ко мне уже не надо?

— Дверь была открыта, — извиняющимся тоном пояснил отчим. — Мама хотела попросить тебя убавить звук, вот почему я зашел. Но когда увидел, как ты танцуешь… — он покачал головой, будто не находя слов. — Ты понимаешь, что это здорово? У тебя талант, Джек.

Я подтянул сползшие штаны и отер пот со лба, скрывая смущение. Тоже мне — талант! Да любой реальный би-бой меня в первой же баттл размазал бы на молекулы.

— Я это… Погуляю, пойду. Осмотрюсь, — и протиснулся мимо Себастиана в коридор.

— Обед в час, — запоздало крикнул он мне вслед.

По округе я таскался до самого вечера. Сначала лазил вдоль озера, присматривал место, где б искупнуться без риска вылезти на берег в костюме водяного — во многих местах дно было илистое. На другой стороне зазывающе маячил песочком городской пляж, но меня туда не тянуло. Во-первых, плавки я забыл в рюкзаке. А во-вторых, мне больше нравилось тут, среди дикости и безлюдья. Наверное все обитатели вилл на холме разъехались в отпуска по всяким Таиландам и Сейшелам, поэтому на нашем берегу мне не встретилось никого, кроме жирных уток и юркающих через нагретую солнцем тропу ящериц.

Довольно скоро я наткнулся на подходящее местечко. Берег тут был очищен от камыша, а мостки больше напоминали купальню — деревянная лесенка уходила в темную под сенью ив воду. Мостки явно кому-то принадлежали: скорее всего, тем, кто жил в белом особняке, к которому вела от озера ухоженная лестница с цветами в горшках. Я пристально вгляделся в окна виллы. Жалюзи задвинуты, нигде ни тени движения. Наверняка и эти в отпуске.

А хули? Таблички "Частная собственность" нигде тут не стояло! Я скинул опостылевшие тесные тряпки. Разбежался и с разгона бомбочкой сиганул в воду. Вынырнул в фонтане опадающих брызг и заорал во все горло от блаженства. Вот это кайф! Эх, сюда бы сейчас Мемета с ребятами, мы бы оттянулись в полный рост! Ну ничего, скоро они ко мне приедут, и вот тогда… Доплыв быстрыми саженками до середины озера, я перевернулся на спину и принялся мечтать, погрузившись в бездонное голубое небо. Потом валялся на нагретых солнцем мостках, снова плавал, пытался поймать руками юрких мальков, носился с индейскими воплями по полям, распугивая породистых горбоносых лошадей и мохнатых коров с длинными челками. Короче, праздновал воссоединение с природой.

Мобилу я забыл в комнате, так что о том, что пора домой, вспомнил, только когда брюхо напомнило о себе угрожающим ворчанием. Дорогу к вилле с башенкой я искал часа два. Свернул не туда, и дорожка завела меня в лес, а потом и вовсе кончилась. В общем, вышел я к цели совсем с другой стороны — с паутиной на ушах и весь в пупырышках от крапивы. Тут-то и заметил то, что каким-то чудом просмотрел раньше. От озера к нашему дому вела лестница — совершенно заросшая кустарником и той же вьющейся хренотенью, что покрывала северную сторону виллы.

Отведя в сторону колючую ежевичную ветку, я полез вверх, чувствуя себя то ли первопроходцем в джунглях Амазонки, то ли рыцарем, штурмующим терновую чащу у башни Спящей Красавицы. Заплесневелые ступеньки скользили под ногами, разломанные перила не давали опоры, кеды то и дело цеплялись за перекрученные побеги-лианы. Под ногой у меня хрустнуло, подалось, и хлобысь! Я провалился почти по колено через трухлявую древесину. Ёпт! Острые щепки располосовали парижские штаны в вермишель. То-то мать обрадуется.

Когда я ввалился в гостиную через стеклянные двери, она оказалась пуста, хотя длинный стол у камина был накрыт на троих. Сняв грязные кеды, я пошел на поиски живой души — или жратвы. Первой нашлась мама. Она вошла в кухню и от испуга чуть из туфель не выпрыгнула:

— Господи, Женька! Где ты шлялся?! Ты вообще знаешь, сколько времени? Я уже в полицию собиралась звонить, да Себастиан отговорил. Все убеждал меня, что ты сам придешь, как нагуляешься. Это, конечно, хорошо, но о моих нервах ты подумал?

— Да заблудился я, — сообщил я, оглядывая зеркальную поверхность плиты в поисках кастрюль. Что они, невидимые тут, что ли? Ведь пахнет же откуда-то хавчиком, но вот откуда?

— Где, интересно? В ближайшем свинарнике? — ма дернула покрытую зелеными пятнами футболку. — Ты что это, нарочно? И брюки теперь только выкинуть!

Я посмотрел на бахрому, в которую превратилась правая штанина.

— Ну, у тебя же это так хорошо получается.

Мать задохнулась, на щеках вспыхнули красные пятна. Спас меня Себастиан:

— О, Джек, — улыбнулся он при виде меня и обнял шумно дышащую ма за плечи. — Ты как раз к ужину. Хорошо погулял?

— Угу, — кивнул я, заглядывая в духовку, которую только что обнаружил за черным стеклом. — Накупался классно. Вода теплая, как парное молоко.

Я засмотрелся на посудину с румяной курицей, поэтому слова отчима прозвучали неожиданно резко: